— Значит, мы не можем перейти от блефа к реальным боевым действиям без острой необходимости… — констатировал вождь. — Это очень плохо. И ускорить подготовку войск, как я понимаю, нельзя?
— Нельзя, — с грустным видом кивнул Тухачевский. — Если только в ущерб качеству. Но это будет не подготовка, а очковтирательство. Через два месяца мы сможем подтянуть еще один армейский корпус до удовлетворительного уровня подготовки личного состава и полного укомплектования всем необходимым. Через полтора года — подтянем практически все регулярные части до этого уровня. Главное — наладить учебный процесс, а для этого нужны боеприпасы, топливо и прочее. Впрочем, настолько я знаю, к началу 1939 года с пуском новых производственных линий ситуация значительно улучшится, и мы сможем ускорить общую подготовку.
— Но Чехословакия очень рассчитывает на нашу помощь, — с нажимом произнес Молотов. — И вы сами поучаствовали в том, чтобы генерал Войцеховский взбаламутил там воду, — намекнул председатель СНК на личную ответственность маршала.
— И Советский Союз поможет братской Чехословакии, — с таинственной улыбкой произнес Тухачевский. — Я предлагаю поступить по испанской схеме и, как только во Франции будет утверждено правое правительство, начать формировать в Советском Союзе «интернациональные бригады». Само собой, подготовленные заранее из числа советских военнослужащих, официально уволенных из армии.
— Но ведь Польша закроет границу, — пожал плечами Молотов. — Как мы их в Чехословакию переправим? Через Румынию? Не пропустит. Окольными путями? Долго и очень сложно.
— Так мы прямо сейчас и начнем их отправлять, — невозмутимо ответил Тухачевский. — Потихоньку. Маленькими партиями в гражданской одежде. Ровным слоем размазывая их по Чехословакии в качестве туристов и путешественников. Это не считая того, что мы можем несколько тысяч человек открыто отправить туда в командировку, ведь военно-техническое сотрудничество с Чехословакией у нас стремительно расширяется. После утверждения правого правительства во Франции мы имитируем бурное начало сбора интернациональных бригад на территории Советского Союза, наслаждаясь пафосными криками из Варшавы и зная, что весь личный состав уже в Чехословакии.
— И как мы объясним чудесное перемещение бригад из Советского Союза в Чехословакию? — развел руками Молотов.
— Нам нужно будет это объяснять? — удивленно поднял бровь Тухачевский. — Официальная позиция Москвы — я не я и лошадь не моя. Интербригады — это личная инициатива сознательного советского населения, и мы, будучи страной свободной и лишенной политического угнетения, оставляем за ними право самостоятельно распорядиться своими жизнями и судьбой. Как они добирались в Чехословакию, нам неведомо и неинтересно. В кулуарах же намекнем, что Польша совершенно спокойно пропустила наших ребят, стараясь под шумок насолить Германии.
— Но ведь это серьезное обвинение и его нужно как-то доказывать? — возмутился Молотов.
— Зачем нам вообще что-то кому-то доказывать в такого рода вопросах? — с совершенно невинным и честным лицом спросил маршал. — Собирали в СССР интернациональные бригады? Собирали. Заранее сделанные фотографии сборов с временными маркерами вроде календарей на стенах с нужными числами и так далее мы предоставим. Мало того — опубликуем в прессе, чтобы ни у кого не было сомнений. Оказались эти бригады в Чехословакии? Оказались. Как они туда могли добраться? Да откуда же мы знаем? — пожал плечами с тем же невинным видом Тухачевский. — Это частная инициатива, которой мы не противились. Кто их мог пропустить? Учитывая скорость переброски — только Польша или Румыния. А кто у нас громче всех кричит? Обычно в таких ситуациях громче всех кричит то лицо, которое старается отвести подозрение от себя. И чем больше поляки станут оправдываться, тем сильнее будут выглядеть виноватыми. А зная характер их руководства, они быстро не заткнутся. И даже, напротив, — из кожи будут лезть, чтобы показать, что это не они тут главные злодеи. Гитлер будет в ярости, да и в Лондоне подобного шага не поймут, они ведь считают Польшу своей цирковой болонкой, — улыбнулся Тухачевский. — Само собой подобный план требует того, чтобы с генералом Войцеховским уже сейчас начались переговоры, так как дивизиям потребуется оружие, обмундирование и прочее. Арсеналы Чехословакии должны этот вопрос закрыть в разумные сроки. Так что, не думаю, что он откажется от двух-трех кадровых пехотных дивизий. Тем более что мы можем посулить в будущем расширить контингент и обнадежить его. Если добавить их к тем сорока пяти чехословацким дивизиям с двумя миллионами бойцов, преимущественно территориальным получится вполне солидно. Особенно учитывая, что у Вермахта сейчас тридцать пять пехотных, пять танковых, четыре моторизованных, четыре легких и три горнострелковых дивизий при одной кавалерийской бригаде общей численностью порядка двух миллионов двухсот тысяч. И обученного резерва из-за печально известного Версальского мирного договора у Рейха практически нет — весь ушел на стремительное расширение армии. Фактически, перебросив в Чехословакию кадровый корпус, мы уравняем силы сторон. Кроме того, мы можем помочь чехам командным составом.