– Ну, что с тобой приключилось? – спросил как-то во время вечерней молитвы граф Годфруа.
– Так… пустяк, безделица, – попытался отговориться общими фразами Ги.
– Уж мне ты можешь не говорить подобных глупостей. Наши семьи объединяет одно из самых древних братств – братство оружия. Я вижу, что какие-то мысли не дают тебе покоя.
Ги попросил графа отойти немного в сторону, чтобы не мешать, молящимся людям слушать проповедь священника, и сказал:
– Знаете ли, ваша светлость, каким оружием я был препоясан?
– В общем нет. – Граф с позволения |Ги взял в руки его меч. – Видно, что меч старый, хотя и в прекрасном состоянии, хорошая инкрустация, великолепный баланс. Больше ничего не могу о нём сказать, да и держал я его в руках пару раз мельком. – Как-то неуверенно ответил граф.
– Тогда знайте мессир граф. Это наш фамильный меч. Меч, рукоять которого держала рука моего первого предка – Годфруа де Леви. Отец сознательно отдал вашей светлости фамильный меч, убывая в крестовый поход, лишая себя защиты святыни рода!
– Да… я, кажется, что-то слышал от своего отца о мече его друга – твоего деда. Поговаривали, что рыцарь, обладающий этим мечом, не погибнет в сражении, если бьется за правое дело, своего сюзерена или дело Креста.
Граф положил руку на плечо Ги де Леви:
– Значит, твой отец решил, что меч нужен тебе более чем ему.
– Значит так. Только не в настроении я вовсе не от этого. Видите ли, ваша светлость, сегодня ночью, во сне, ко мне приходил мой отец.
– ?!
– Да. И, что особенно меня поразило, он пришел ко мне молодым, чуть старше, чем я сейчас… но, в одежде крестоносца. Может, что случилось с ним там, в Святой земле?
– На все воля Божья, – грустно ответил граф де Нанси и прижал Ги к своей груди. – Не переживай, раз он был в одежде христового воинства, значит, он угоден Господу! Даже если он пал смертью воина, не думаю, что найдется хотя бы один человек, даже среди нехристей-сарацин, который скажет, что он умер трусом и подлецом!
– Спасибо, граф Годфруа. – Учтиво поклонился Ги.
– Можно мне еще раз прикоснуться к твоему мечу. Его держал в своих руках друг моего деда, тот, в честь которого я был наречен именем Годфруа.
Ги вынул из ножен меч и протянул его графу. Граф де Нанси встал на одно колено и, протянув руки, принял меч. Он поцеловал его клинок и протянул обратно Ги де Леви:
– Спасибо, Ги. В любой момент своей жизни знай – мой дом и замок, мой кошель и меч всегда к твоим услугам.
– В свою очередь, граф, повторю Ваши слова касательно Вас и вашего рода. Двери и кладовые наших замков всегда открыты для Вас и Ваших потомков.
Они обнялись и троекратно поцеловались. На следующий день Ги де Леви вместе с пятеркой молодых посвященных рыцарей отбыли в Саксонию для участия в экспедиции против местных язычников-идолопоклонников, пожегших три церкви и монастырь. Молодого франкского рыцаря и его молодых германских товарищей благосклонно и радушно принял саксонский герцог Бернгард фон Ангальт, сын знаменитого Альбрехта Медведя, покорителя западных славян. Молодой Ги провел в постоянных походах, налетах, диверсиях и рейдах в страшной своими комарами болотистой земле Померании почти два года.
Вместе с герцогом молодой Ги участвовал в войне за итальянское наследство против городов северной Италии, где еще больше укрепил свою славу грамотного и бесстрашного воина. Он возмужал и приобрел помимо богатого военного опыта шрам от тесака, который украшал его красивое лицо и тянулся ото лба к левому уху.
Его сердце также покрылось несколькими прекрасными шрамами, следами пылких и страстных амурных приключений молодого французского рыцаря с местными красавицами Италии.
Ги, наконец, понял слова графа де Нанси. Любовь – это, пожалуй, единственное благо, ниспосланное рыцарю в этом суровом и жестоком мире!
Матильды, Кристины, Флоринды, сколько их было, этих пылких итальянок, своими жгучими взглядами ранивших и пленявших сердце молодого белокурого франка! В Тоскане и Флоренции, в Милане и Павии, Ги, не раз, ночами взбирался к ним на балконы…
Жаркие объятья и поцелуи в ночи, под стрекот цикад и пение птиц… это – просто чудо!
Почти в каждом из городов, замков или бургов, которые брались отрядами герцога или служили местами привала его армии, сердце Ги пленялось одной из этих красавиц, коими славилась благодатная земля Италии.