Но… красота Жанны, ее прекрасное молодое тело, томный взгляд ее огромных выразительных глаз из-под полуопущенных век, действовало на молодого воина лучше любых амурных снадобий. Шальные искорки в глазах девушки наполняли его волной страсти, цунами поглощавшей их и уносившей за горизонты бытия, в мир грез, наслаждений и любви.
Рыцарство решило предоставить молодым еще немного счастья и, отправив к нему вестового с известием о месте их следующего большого привала, словно длинная железная гусеница, двинулось к югу, направляясь к границам графа де Сен-Жиль…
ГЛАВА VII Вторжение
Ги нагнал армию в положенное время и, на положении маршала крестоносцев, снова занялся решением повседневных вопросов снабжения и квартирования.
Но политика, большая политика, словно капризная и избалованная дорогая проститутка, снова решила выкинуть свой очередной фортель и попытаться, если и не перевернуть все с ног на голову, то хотя бы внести сумятицу в очередной раз.
Симон де Монфор заволновался. А было чему. Армия крестоносцев медленно и с предосторожностями вступала во вражеские земли еретиков. Но, не меньше, его перепугался и граф де Сен-Жиль. Он «попятился назад», отправив покаянное письмо в Рим. Папа Иннокентий, перепугавшись собравшейся армадой рыцарей, благосклонно принял покаяние Раймона и…
18 июля 1209 года, на большой площади городка Сен-Жиль, напротив кафедрального собора, граф Раймон в присутствии всего рыцарства и двадцати архиепископов и епископов Франции и империи принес покаяние.
Его, словно прокаженного, раздели донага и провели по улочкам его города. Трясущийся и двуличный граф не вызвал сожаления у своих подданных, видевших его таким в первый раз.
Наоборот!
Они плевали ему вслед – презрение и омерзение вызвала у чувствительного народа эта выходка их властителя.
Граф Раймон вынес публичное унижение, признавшись во всех мыслимых и немыслимых грехах.
Рыцарей буквально выворачивало от этого зрелища!
Один из самых могущественнейших людей Европы стоял и позорился перед всем народом, словно какой-то проворовавшийся юнец!
Под конец этого омерзительного, в том числе и для благородных рыцарей-крестоносцев, унижения, граф Раймон де Сен-Жиль «…торжественно принял крест и обязался преследовать всех мерзких еретиков-катаров, коих найдет на своих землях…».
Теперь уже чувство омерзения охватило крестоносцев! Как! Теперь им, верным католикам, предстояло, плечом к плечу, сражаться с альбигойской ересью вместе с этим моральным уродом Раймоном!
Раймон де Сен-Жиль облегченно вздохнул. Ему словно «плюнь в глаза – божья роса».
Он стойко перенес все предписанные ему унижения и спас, как ему показалось в тот момент, свои владения.
Он, под нажимом крестоносцев, написал гневные письма-воззвания к своим вассалам, требуя повиновения и аналогичного унижения и от них.
Гонцы отвезли эти бумаги… графу Раймону-Роже де Фуа, графу Бертрану IV де Комминж и виконту Раймону-Роже де Тренкавелю, вассалам короля Арагона!
Графы де Фуа и де Комминж немного подзадержались с расплывчатыми ответами, а виконт де Тренкавель ответил…
Лучше бы, он этого не делал…
Крестоносная армия, словно большая стальная река, вторглась в земли виконта Раймона-Роже и, пректически не встречая сопротивления, 21 июля окружило город и крепость Безье, одну из столиц виконтства…
В большой и богато украшенной палатке герцога Бургундии собрался штаб армии. Герцог Эд любезно предоставил свой большой шатер для собрания предводителей. Собрались все знатные сеньоры, включая немецких графов Фореца и Женевы. Приглашены были и граф Бернар де Арманьяк, старый и опытный воин, и виконт Раймон III де Тюренн.
Герцог Эд, самый знатный из присутствующих здесь баронов, предложил всем присесть и, откашлявшись для солидности, произнес:
– Итак, сеньоры! Город Безье блокирован. Его жители, исходя из своего ответа нам, сплошные еретики!
Он вопросительно посмотрел на верховного папского легата.
Монсеньор Арно-Амори кивнул герцогу в знак полного согласия с его словами. Герцог продолжил:
– Местность, в которую наши армии вошли, малоизученна и практически враждебна нам. Долго мы не можем осаждать этот сильно укрепленный город! Нас могут внезапно атаковать с тылу части, верные мессиру виконту де Тренкавелю! Мое мнение таково – провести один решительный приступ. Если он окончится неудачей, немедленно отходить от города и, рассредоточившись на малые отряды, громить и сжигать замки местных сеньоров! Они все – сплошь еретики. Важно для нас причинить, как можно больший, вред населению и виконту, вынудив его пойти на мирные переговоры…