А правда… Она только и есть в народной памяти, не в газетах, а тем более не на телеэкране. Клеветнику постичь законы этого народного отбора невозможно, но они единственно справедливы и верны.
И невдомек им, этим лжецам, а попросту «брехунам», как их называл отец, этим вечным дискуссантам, что русский народ любит маршала Жукова таким, какой он есть, что народ давным-давно его понял и принял всего без изъятья, сердцем почувствовав в нем своего. От лживых слов и дискуссий маршал Жуков не станет хуже. Он уже состоялся — раз и навсегда.
Сколько раз мне приходилось видеть и чувствовать неистребимую любовь людей, особенно фронтовиков, к отцу. Мне кажется, это не просто оценка его заслуг, уважение, преклонение, но именно любовь. А она, думаю, может быть только к человеку, который сам любит людей. В православном человеке нет выше любви, чем быть готовым жизнь свою за других положить, отречься от себя во имя ближних… Как замечательны его слова, сказанные на склоне лет: «Я всегда чувствовал, что нужен людям, что постоянно им должен».
Маршал авиации И. И. Пстыго писал в своих воспоминаниях о народной любви к отцу: «Изредка я приезжаю на родину, а это до сих пор довольно глухой лесной угол Башкирии. В своей родной деревне я побывал в каждом доме. И в каждом — портрет Жукова. Все дело в том, что в нашей местности нет семьи, из которой не ушли бы на фронт несколько человек. Многие погибли. Многие ранены. Но многим посчастливилось вернуться победителями. И мы будем помнить всегда: где был Жуков — там была победа».
В первый раз я увидела проявление народной любви к отцу, кажется, в 1966 году, когда мы всей семьей были в Манеже на выставке, посвященной 25-й годовщине разгрома фашистов под Москвой. Осмотреть выставку так и не удалось. Хотя отец и был в штатском (обычно он носил темный костюм и на нем четыре Звезды Героя Советского Союза), его узнали, и по залу пронеслось: «Жуков! Жуков!» Толпа восторженных людей обступила нас плотным кольцом. Всем хотелось поговорить с отцом, дотронуться до него, взять автограф на память. Для предотвращения давки прибежала милиция. Для меня, тогда еще ребенка, это проявление народной любви чуть не закончилось сильным испугом: меня оттеснили от родителей в толпу, а мама кричала: «Это Маша, наша дочь!» — и тянула меня за руку. Потом нас благополучно проводили к выходу. Думаю, эта поддержка людей (он был в опале), их благодарная память были отцу дороги, хотя и не предвещали ему ничего хорошего от властей.
Позже, в 1967 году, в кинотеатре на просмотре фильма «Если дорог тебе твой дом», снятого на нашей даче Константином Симоновым, я также убедилась в неподдельном отношении людей к отцу. Увидев отца на экране, я закричала с удивлением и восторгом: «Это же папа, мой папа! Мама, смотри, это же папа!» В зале раздался смех: ребенок сделал открытие! Зал встречал его появление бурной овацией. Не раз мне приходилось слышать возгласы: «Слава Жукову!»
Писательница и военный переводчик Елена Ржевская, встречаясь с отцом в 1965 году, рассказала ему, что, просматривая в библиотеке им. Ленина газеты сорок первого года, увидела: под его портретом, напечатанном в связи с победой под Москвой в декабре месяце, кто-то из читателей вывел чернилами крупными печатными буквами: «Наша слава и совесть».
С писателем Константином Симоновым во время съемок фильма о битве под Москвой. 1966 г.
Маршал Советского Союза Г. К. Жуков. Берлин, 1945 г.
Как ни стараются вытравить в людях эту любовь к Жукову, все же она передается из поколения в поколение. Однажды я получила письмо, написанное на листе из школьной тетради крупным почерком:
«Дорогая Мария Георгиевна!
Меня зовут Петр. Мне двенадцать лет. У меня есть еще два брата: Федор — десяти лет и Михаил — шести лет. Мы живем в старинном подмосковном городе Волоколамске. С самого раннего детства мы просили папу рассказать нам про войну, и папа почти всегда брал в руки книгу маршала Жукова, подсаживал нас рядом, и мы начинали рассматривать фотографии — от Халхин-Гола до ваших семейных снимков — и слушали папины рассказы. Наш папа очень любит вашего отца, и дедушка наш очень его любит, и прадедушка (летчик) его очень любил и даже написал маршалу письмо, и маршал выслал ему свою книгу воспоминаний.