И все же это лишь одна сторона правды. А я должен сказать всю. Я не чувствовал тогда, перед войной, что я умнее и дальновиднее Сталина, что я лучше его оцениваю обстановку и больше его знаю. У меня не было такой собственной оценки событий, которую я мог бы с уверенностью противопоставить, как более правильную, оценкам Сталина. Такого убеждения у меня не существовало. Наоборот, у меня была огромная вера в Сталина, в его политический ум, его дальновидность и способность находить выходы из самых трудных положений. В данном случае в его способность уклониться от войны, отодвинуть ее. Тревога грызла душу. Но вера в Сталина и в то, что в конце концов все выйдет так, как он предполагает, была сильнее. И как бы ни смотреть на это сейчас — это правда...»
Смоленское сражение
28 июня, на шестой день войны, клеши гитлеровских механизированных частей сошлись в районе Минска, и столица Белоруссии была взята. Западнее Минска в окружении осталась крупная группировка советских войск. Южнее белорусских полей сражений группа армий «Центр» своими танковыми клиньями вышла к Днепру и, несмотря на то что полевые армии отставали от танковых соединений, немедленно начались форсирование и переправа механизированных частей на восточный берег Днепра.
8 июля генерал-фельдмаршал фон Бок подвел итоги приграничных боев.
Командующий войсками группы армий «Центр»
Штаб-квартира, 8 июля 1941 г.
ПРИКАЗ
Сражение в районе Белосток — Минск завершено. Войска группы армий сражались с четырьмя русскими армиями, в состав которых входило около 32 стрелковых, 8 танковых дивизий, 6 мотомеханизированных бригад и 3 кавалерийские дивизии. Из них разгромлено:
22 стрелковые дивизии,
7 танковых дивизий,
6 мотомеханизированных бригад,
3 кавалерийские дивизии.
Боевая мощь остальных соединений, которым удалось избежать окружения, также значительно ослаблена. Потери противника в живой силе очень велики.
Подсчет пленных и трофеев к сегодняшнему дню выявил:
287 704 пленных, в том числе несколько командиров корпусов и дивизий,
2585 захваченных или уничтоженных танков,
1449 орудий,
246 самолетов, множество ручного оружия, боеприпасов, транспортных средств, склады продовольствия и горючего.
Наши потери были не выше, чем те, какие готовы понести мужественные войска.
Этим крупным успехом, достигнутым в битве с сильным, отчаянно сражающимся противником, мы обязаны вашей вере и вашему мужеству. Всем войскам и штабам, а также всем транспортным частям и рабочим формированиям группы армий я выражаю признательность за неустанное выполнение своего долга и выдающиеся достижения. Наша особая благодарность нашим товарищам по оружию — военно-воздушным войскам. Сейчас главное — использовать достигнутую победу! Я уверен, что войска группы армий и впредь сделают все от них зависящее: покоя не будет, пока не будет достигнута окончательная победа! Да здравствует фюрер!
Фон БОК, генерал-фельдмаршал (ЦАМО, оп. 12462, д. 544, л. 42-43).
В своих воспоминаниях командующий 2-й танковой группой Гудериан пишет: «...Наша пехота могла подойти не раньше чем через две недели. За это время русские могли в значительной степени усилить свою оборону. Кроме того, сомнительно было, удастся ли пехоте опрокинуть хорошо организованную оборону на участке реки и снова продолжать маневренную войну...
Я полностью сознавал всю трудность решения. Я считался с опасностью сильного контрудара противника по открытым флангам, которые будут иметь три моих танковых корпуса после форсирования Днепра. Несмотря на это, я был настолько проникнут важностью стоящей передо мной задачи и верой в ее разрешимость и одновременно настолько был убежден в непреодолимой мощи и наступательной силе моих войск, что немедленно отдал приказ форсировать Днепр и продолжать продвижение на Смоленск».
10 и 11 июля войска Гудериана форсировали Днепр и устремились к Смоленску. Так на карте сражений появилось Смоленское направление.
Гудериан — опытный генерал, он справедливо опасался ударов во фланги — они у танковой группы не прикрыты, его войска рвутся вперед, по дорогам. Тут и военная теория, и простая логика подсказывают мысль о возможности нанесения таких боковых ударов. Но советские военачальники их не осуществляли — они упорно отходили вдоль дорог, по которым двигались гитлеровские войска, все время стараясь забежать вперед и выстроить перед ними сплошной фронт.
Нет, не только Сталин просчитался в определении сроков нападения — наши военачальники воевать по-современному свою армию не научили!
На первом этапе Смоленского сражения подвижные войска противника прорвались в глубину и окружили наши войска в районе Могилева, захватили Оршу, Ельню и Кричев. Танковая группа Гота овладела Витебском. Остались в окружении 19, 16 и 20-я советские армии.
16 июля 29-я мотодивизия из войск Гудериана овладела частью Смоленска.
Дальше я цитирую по рукописи Жукова:
«Падение Смоленска было тяжело воспринято Государственным Комитетом Обороны и особенно Сталиным, который в крайне нервном возбуждении несправедливо выражал свое негодование войсками, оборонявшимися в районе Смоленска. Мы, руководящие работники Генерального штаба, также попали под его тяжелую руку, испытывали всю тяжесть несправедливых упреков и раздражения Сталина. Приходилось напрягать всю силу воли, чтобы смолчать и не возмутиться против несправедливых его упреков. Но обстановка требовала от нас пренебречь своим «я» и вести себя так, чтобы не нанести делу еще больший ущерб.
Сталин не разрешил Совинформбюро до особого его распоряжения оповестить страну о сдаче Смоленска и потребовал вернуть город любой ценой. Следует подчеркнуть, что это требование Верховного в сложившейся обстановке не могло быть выполнено, так как войска, стоявшие под Смоленском, были окружены и дрались в неравных условиях. Вернуть Смоленск нам так и не удалось...»
Однако с потерей города Смоленское сражение не кончилось — оно длилось в общей сложности два месяца. Ставка передала из резерва маршалу Тимошенко, командовавшему Западным фронтом, 20 стрелковых дивизий. Тимошенко создал из этих дивизий и войск, имевшихся в его распоряжении, пять армейских групп, которыми командовали генерал-майор К. К. Рокоссовский, генерал-майор В. А. Хоменко, генерал-лейтенант С. А. Калинин, генерал-лейтенант В. Я. Качалов, генерал-лейтенант И. И. Масленников. Этими силами и силами окруженных армий, которые пробивались к своим, Тимошенко и его войска вели ожесточенные бои с противником на всем фронте, и продвижение гитлеровцев фактически на этом этапе было остановлено.
Здесь мне хочется привести слова Жукова с оценкой действий Тимошенко в этот период: «Надо отдать должное маршалу С. К. Тимошенко. В те трудные первые месяцы войны он много сделал, твердо руководил войсками, мобилизуя все силы на отражение натиска врага и организацию обороны».
Я хочу обратить внимание читателей на то, что высокая оценка Жукова в данном случае разошлась с мнением Сталина о Тимошенко. Вот что рассказывает Жуков об эпизоде, происшедшем в ходе Смоленского сражения, после его первого этапа. Я цитирую по рукописи, хотя этот эпизод есть и в опубликованном труде Жукова, но все же в рукописи есть некоторые нюансы, которые опущены при редактировании, а они очень важны для характеристики как Тимошенко, так и Жукова.
«Мы вошли в комнату, за столом сидели почти все члены Политбюро. Сталин стоял посередине комнаты и держал пустую трубку в руках — верный признак плохого настроения.