Подобно тому, как, будучи проконсулом Наполеона в Ганновере и Ансбахе, Бернадот не слишком стремился выполнять все драконовские распоряжения, приходившие из Парижа, он и на своем новом посту не намерен играть роль бездумного исполнителя. Отдавая себе отчет в том, что ганзейские города не могут жить без торговли, Жан Батист смотрит сквозь пальцы на торговлю ганзейцев с англичанами в соседнем Гольштейне. Это — прямой вызов императору, ибо его, Наполеона, Континентальная система — удавка на шее у Англии — может быть эффективна лишь при полном недопущении британских товаров в Европу. Князь Понте-Корво ведет рискованную игру. Для «властелина мира» вопрос о блокаде Великобритании столь важен, что за уклонение от нее даже родной брат императора Людовик, «назначенный» королем Голландии, теряет свой трон, а его королевство становится частью «Великой империи».
Наполеон не выказывает Бернадоту своего отношения по поводу его генерал-губернаторства в Ганзе. Однако есть косвенные свидетельства, доказывающие, что Жан Батист, как и прежде, не пользуется доверием повелителя. Когда король Жозеф, получивший в 1808 г. из рук Наполеона «должность» короля Испании, пытается добиться для Бернадота придворного чина вице-адмирала Франции, император на все просьбы старшего брата отвечает отказом. Отправляясь на Пиренейский полуостров, чтобы привести к повиновению новых подданных короля Жозефа, Наполеон поручает командование французскими войсками в 1ермании не Бернадоту, а его злейшему антагонисту, маршалу Даву. В подчинении князя Понте-Корво всего около 12 тыс. человек, в то время как Рейнская армия, находящаяся в распоряжении «железного маршала»[44], насчитывает 90 тыс. солдат. Старая вражда между Бернадотом и Даву расцветает пышным цветом. Герцог Ауэрштедтский[45] не упускает случая, чтобы написать донос на подозрительные, с точки зрения интересов империи, действия в Ганзе князя Понте-Корво. Бернадот, в свою очередь, докучает властелину бесконечными жалобами на то, что Даву перехватывает и распечатывает его корреспонденцию.
Сложность положения Бернадота усугубляется тем, что в ближайшем окружении императора постоянно пребывает его недруг с более чем десятилетним стажем, его светлость князь Невшательский, маршал Луи-Александр Бертье. Вечный начальник штаба Наполеона использует малейшую оплошность принца Понте-Корво, чтобы выставить его перед повелителем в самом неприглядном виде. Степень раздражения Жана Батиста постоянными происками его противников такова, что в начале 1809 г. он ни много ни мало просит у императора позволения уйти со своих постов, сохранив половинное жалованье{76}. Наполеон отказывает Бернадоту в его просьбе.
Тем временем в Европе сгущаются тучи, предвещая новую войну. В этих обстоятельствах почти незамеченным для европейского общественного мнения остается государственный переворот, совершившийся в марте 1809 г. на периферии континента, в Швеции. Вместо свергнутого армией с престола короля Густава IV Адольфа на шведский трон вступает его дядя — весьма немолодой и бездетный герцог Седерманландский…
В кампании 1809 г., начавшейся в середине апреля нападением Австрии на территорию союзной Франции Баварии, Бернадот командует так называемой Саксонской армией (или 9-м корпусом Великой армии). Новую большую войну с Австрией для Бернадота предваряет новая «малая» война с Даву. Дело в том, что, когда князь Понте-Корво прибывает в Дрезден, где находятся войска его корпуса, выясняется, что инструкции, посланные ему из Парижа, каким-то образом оказались в штабе Даву… Придя в страшное негодование, Бернадот в очередной раз просится в отставку или по крайней мере в какую-либо отдаленную миссию, где он будет недосягаем для происков своих врагов. Война в разгаре. Императору некогда «разбираться» с князем Понте-Корво и герцогом Ауэрштедтским, и все просьбы Бернадота об отставке, о миссии остаются без последствий. Лишь 6 июня 1809 г., когда после занятия Вены Великой армией в военных действиях наступает временное затишье, Наполеон приглашает Жана Батиста к себе в Шенбрунн[46]. Постоянно встречаясь и беседуя с властелином, князь Понте-Корво находится там в течение пяти дней. Император старательно изображает радушного хозяина, безропотно выслушивая длинные монологи гасконца.
В начале июля 1809 г. война вступает в решающий этап. Австрийские войска под командованием эрцгерцога Карла и Великая армия готовятся к генеральному сражению. Бернадот, вновь проявляя «строптивость», хочет отказаться от командования Саксонской армией. Причин для этого несколько. Во-первых, князь Понте-Корво не знает немецкого языка, во-вторых, полки 9-го корпуса сплошь и рядом состоят из необученных конскриптов и, наконец, что, очевидно, самое главное — саксонцы, по мнению Жана Батиста, отнюдь не горят желанием сражаться под французскими знаменами. О какой-либо смене командующего целым армейским корпусом в самый канун сражения, призванного решить исход войны, разумеется, не может быть и речи. Чтобы как-то успокоить неуемного Понте-Корво, Наполеон обещает дать ему в качестве резерва французскую дивизию генерала Дюпа.
5 июля корпуса Даву и Удино безуспешно атакуют австрийцев. Столь же безуспешно атакует противника и 9-й корпус Бернадота. Правда, в действиях трех корпусов Великой армии есть и определенные различия. В то время, как Даву и Удино, пусть и не добившись успеха, медленно отходят на исходные позиции, саксонцы Бернадота стремительно откатываются назад в величайшем беспорядке. Отход 9-го корпуса напоминает скорее бегство с поля боя проигравшей сражение армии. Жан Батист пытается изменить ситуацию, бросив в бой резерв, но оказывается, что, по распоряжению Бертье, обещанная ему Наполеоном дивизия Дюпа передана корпусу Удино…
Явившись поздно вечером в штаб, Бернадот с гневом обрушился на Бертье, лишившего его резерва в самый ответственный момент боя; попутно «досталось» и императору за его стремление решить исход сражения, бросая во фронтальную атаку на врага огромные, неповоротливые колонны. По словам Жана Батиста, будь он на месте императора, он сумел бы с помощью «искусного маневра» заставить эрцгерцога Карла сложить оружие…
В ночь с 5 на 6 июля Бернадот, полагая, что на следующее утро эрцгерцог Карл попытается вклиниться между его 9-м корпусом и 4-м корпусом Массена, распорядился об отходе, чтобы, сократив разрыв с Массена, уплотнить свою линию обороны. Как и предполагал Бернадот, Карл совершил именно этот маневр, проведя атаку силами двух корпусов на стыке 9-го и 4-го корпусов Великой армии. Шквальный огонь австрийских орудий и мощная кавалерийская атака, последовавшая за ним, расстроили ряды 9-го корпуса. Несмотря на все усилия Бернадота и его штаба, саксонцы дрогнули и начали отступать. С обнаженной шпагой, верхом на коне, Бернадот пытался остановить паническое бегство своих солдат. Как раз в этот момент к его саксонцам прибыл Наполеон. «Так это тот самый искусный маневр, посредством которого вы собирались заставить эрцгерцога сложить оружие?», — «поинтересовался» он у князя Понте-Корво{77}. Никогда: ни прежде, ни потом — Бернадоту не пришлось пережить большего унижения. Перекрестный огонь французских орудий остановил австрийскую атаку. Остановились и понесшие тяжелые потери саксонцы 9-го корпуса. Мощная атака корпуса Макдональда в центре и успешное наступление корпуса Даву на правом фланге решили исход битвы при Ваграме 6 июля 1809 г. в пользу французов. Плата за победу 6 июля была непомерно высока. Каждый пятый солдат Великой армии был либо убит, либо ранен во время сражения. 9-й корпус потерял треть своего состава.
В официальном императорском бюллетене о сражении 6 июля корпус Бернадота не был даже упомянут, как если бы не участвовал в нем вовсе. Раздосадованный этой несправедливостью и, видимо, не забывший язвительных слов повелителя на поле битвы при Ваграме, князь Понте-Корво совершает один из тех поступков, которые доказывают, что в его жилах течет кровь уроженца юга. Он, князь Империи, маршал Франции, командующий Саксонской армией, издает свой собственный приказ по корпусу. Приказ помечен 7 июля 1809 г. Место его написания — Леопольдау — штаб-квартира 9-го корпуса. В приказе Бернадота говорилось об отваге, проявленной саксонцами в первый день битвы, когда им удалось вклиниться в расположение австрийских войск, и о мужестве солдат 9-го корпуса во второй день сражения. «Посреди опустошений, производимых вражеской артиллерией, — гласил приказ, — ваши… колонны оставались столь же непоколебимы, как если бы они были отлиты из бронзы. Великий Наполеон был свидетелем вашей преданности; он занес вас в число своих храбрецов»{78}. По словам маршала Мармона, в данном случае Бернадот поступил как «мужественный человек». «Он дерзко приписал выигрыш сражения, — замечает Мармон, — своим саксонцам, позорно бежавшим с поля боя. Император был раздражен и оскорблен»{79}. Почти в тех же словах о реакции Наполеона на леопольдауский приказ князя Понте-Корво сообщает в своих воспоминаниях маршал Макдональд. «Император, очень сильно разгневанный на Бернадота, — пишет он, — издал приказ, в котором выразил свою досаду и… заявил, что похвалы, данные им., саксонцам, в равной мере принадлежат и моим войскам; этот приказ, — подчеркивает Макдональд, — предназначался лишь маршалам»{80}.