А. М. Римский-Корсаков
Воспользовавшись ошибками, допущенными Римским-Корсаковым, расположившим свои войска на весьма невыгодной позиции, и проведя ряд искусных маневров, 25 сентября 1799 г. Массена обрушился на русский корпус. Упорство и отвага русских солдат позволили им мужественно противостоять натиску армии Массена в течение 25 сентября и даже удерживать Цюрих на следующий день. Но силы были слишком неравны, и 26-го числа сопротивление русских было сломлено. Французы ворвались в Цюрих[62].
«Русские были опрокинуты и принуждены спасаться, придя в страшное расстройство, — вспоминал французский участник сражения 25–26 сентября, — и, не захватив с собой ни единого орудия, оставили победителям всю свою артиллерию, весь свой багаж, несчетное количество всевозможных повозок и много тысяч пленных»{153}. «С большими потерями (до 50 %)[63] остатки русского корпуса… начали беспорядочный отход и… ушли за р. Рейн в район Шафгаузен»{154}. Шедший на выручку Римского-Корсакова Суворов, в свою очередь, сам был вынужден спасать свой отряд от почти неминуемого разгрома, совершив ставший легендарным марш в Швейцарских Альпах. «Окружить и уничтожить суворовский отряд Массена не удалось! Впоследствии он с завистью говорил, что «отдал бы все за один швейцарский поход Суворова»{155}. Тем не менее значение того, что сделал Массена, командуя французскими войсками в Швейцарии в 1799 г., трудно переоценить. По словам одного из его биографов, не одержи Массена победы под Цюрихом, «возвратившись из Египта, Бонапарт мог бы застать русские, австрийские и британские армии во Франции на пятнадцать лет раньше, чем это произошло в действительности»{156}. Цюрихская кампания важна еще и потому, что в ходе ее осуществления во всей полноте раскрылся полководческий талант Андре Массена. Умелое использование горных проходов, поддержание надежной связи между отдельными частями армии, грамотный выбор позиции, искусное чередование оборонительных и наступательных операций, способность воспользоваться оплошностью врага, перехватив у него инициативу, — таков далеко не полный перечень того, что продемонстрировал Массена в Швейцарии в 1799 г.{157}
А. В. Суворов
Битва при Цюрихе 26 сентября 1799 г.
Шесть недель спустя после победы Массена под Цюрихом в результате государственного переворота 18 брюмера (9 ноября) 1799 г. власть Директории была ниспровергнута и во Франции установился режим Консульства. Правительство Республики возглавил первый консул — Наполеон Бонапарт. «Декоративные» второй и третий консулы (в первом составе Консульства это были: Сийес и Роже-Дюко; во втором: Камбасерес и Лебрен) исполняли чисто представительские функции, не обладая, в отличие от Бонапарта, никакими реальными полномочиями.
Массена воспринял известия о перевороте без энтузиазма. Учитывая его непростые отношения с Бонапартом, это было более чем естественно. Однако вряд ли правы те биографы Массена, которые связывают его реакцию на происшедшие в Париже перемены с его республиканизмом и опасениями за свободу страны. Скорее всего Массена если чего и опасался, так это того, что недолюбливавший его новый глава государства не даст ему все то, из-за чего только и стоит жить: славы и богатства.
Когда командующий Гельвецкой армией узнал о совершившемся в Париже перевороте, он выразил свое отношение к нему следующим оригинальным способом: если Франция хотела доверить свою независимость и славу одному человеку, — заявил он, — то она не могла выбрать никого лучше Бонапарта{158}. «Если Франция хотела доверить…».
В ответ на столь сдержанное проявление лояльности первый консул внезапно предлагает Массена ответственный пост. Если у героя Риволи и Цюриха нет возражений, он может направиться к месту своего нового назначения. Бонапарт хочет поручить Массена командование Итальянской армией. Массена, разумеется, не прочь возглавить армию, но при этом не забывает поставить условия, при которых он примет назначение. «Я не возглавлю армию, обреченную на оборонительные действия. Моя предыдущая служба и мои успехи не позволяют мне переменить ту роль, которую я… играл в войнах Республики»{159}. «Ультиматум» принят. Первый консул дает Массена неограниченные полномочия по части тех реквизиций, которые новый главнокомандующий в Италии сочтет необходимыми для армейских нужд. На прощание Бонапарт уверяет Массена в том, что Итальянская армия всегда будет предметом его особых забот. Получив просимые гарантии и, пусть неконкретные, но весьма лестные заверения главы государства, Массена отправляется в Италию. В свою штаб-квартиру, находящуюся в Ницце, он прибывает 17 января 1800 г.{160} Массена не требуется много времени, чтобы понять: то, что именуется Итальянской армией Республики, не более чем тень настоящей армии. Армейские госпитали переполнены, целые батальоны превратились в неуправляемые банды, офицеры и генералы бессильны восстановить дисциплину и порядок. Недостачи всего и вся превосходят всякое вероятие. «Положение армии таково, — сообщает Массена военному министру, — что если вы в скором времени не пришлете продовольствие, людей, лошадей и деньги, ждите полной гибели Лигурийской[64] армии»{161}. Массена ничуть не сгущает краски. С честолюбивыми намерениями вести наступательную войну против австрийцев приходится сразу же распрощаться раз и навсегда. Попытки Сульта и Сюше — двух лучших генералов армии Массена — сразиться с противником в открытом бою терпят неудачу. Двойное численное превосходство неприятеля, скудость имеющихся припасов, которую усугубляла блокада побережья британским флотом, — все это вынудило Массена отступить в Геную с намерением оборонять этот город до последней крайности. «Сопротивление, которое Массена оказывал во время осады Генуи, — пишет историк, — напоминают самые замечательные подвиги этого рода, известные в истории. Солдаты Массена переносили из одного чувства чести и воинской доблести страдания вроде тех, какие защитники Нюманса, Иерусалима и Ла-Рошели испытывали из-за религиозного фанатизма и страха перед рабством. Мало того, Массена беспрерывно выступал из оборонительного положения в наступательное. С 9 апреля, когда начались военные действия, до первых чисел мая ему удалось лишить австрийскую армию ранеными, убитыми и пленными до 15000 человек, т. е. столько, сколько у него имелось действующего войска»{162}. Самым страшным противником, с которым пришлось иметь дело солдатам Массена, были не австрийцы и даже не восставшее против них местное население, а голод — безжалостный и непобедимый враг. Постоянно уменьшавшийся продовольственный паек осажденных в Генуе французов вскоре не превышал четверти фунта конины и четверти фунта того, что с большой долей условности можно было бы назвать хлебом. Этот блокадный «хлеб» состоял из испорченной муки, опилок, крахмала, пудры, молотого льняного семени, прогорклых орехов, «сдобренных» небольшим количеством какао. Еще больше, чем французы, от бедствий осады страдали жители Генуи. Когда Массена стало известно, что доведенные до отчаяния генуэзцы решили восстать, он издал специальное распоряжение, согласно которому на перекрестках города расставили пушки, а солдатам, завидевшим где-либо более пяти собравшихся вместе горожан, было приказано открывать по «мятежникам» огонь{163}.
62
Подробнее всего чисто военная сторона действий Массена в Швейцарии описана Карлом Клаузевицем в его труде «Швейцарский поход 1799 года».
63
По словам Клаузевица, Римский-Корсаков потерял в сражении при Цюрихе всю свою артиллерию (100 орудий), весь обоз и 8 тыс. человек убитыми, ранеными и пленными.
64
По античному названию этой местности — Лигурия, Генуя была превращена Францией в «дочернюю» Лигурийскую республику. Отсюда и название армии Массена.