А тогда, весной — летом 1789 г., Марсель, как и вся Франция, жил тем, что происходило в Париже, — революцией. Начавшись в столице созывом Генеральных Штатов[6] (в мае 1789 г.), она вскоре докатилась и до провинции. В выраставших как грибы после дождя политических клубах Марселя громко раздавались голоса, требовавшие вывести из города регулярные войска, перепоручив его охрану отрядам национальной гвардии[7].
В такой ситуации почти неизбежным становится конфликт между линейными войсками, точнее, офицерским корпусом старой армии и руководством национальной гвардии. То, что возврат к «старому порядку» невозможен, поняли далеко не все и далеко не сразу. Когда маркиз д’Амбер, поссорившись с национальными гвардейцами, пригрозил им поркой, он сам чуть было не угодил на фонарь[8]. Маркиза выручил Бернадот с группкой солдат, пробившийся к полковнику и буквально выхвативший его из рук разгневанных национальных гвардейцев. Чтобы спасти жизнь д’Амберу, Бернадоту и его товарищам даже пришлось обнажить шпаги. До кровопролития дело, однако, не дошло, и противники разошлись мирно. Проявив весь свой гасконский темперамент в деле спасения начальника, Бернадот столь же отважно поступал и впоследствии. По его инициативе и с его подписью в Национальное Собрание[9] была направлена бумага в защиту д’Амбера. Заступничество помогло. Инцидент с полковником остался без последствий. Правда, полк Бернадота был все же выведен из Марселя и отныне местом его «прописки» стал лагерь Ламбеск, расположенный между Арлем и Эксом. Весной 1791 г. Royal-la-Marine, как и другие полки французской армии, сменил свое название и был переименован в 60-й пехотный полк. Революционные настроения, проникшие в солдатские казармы, катастрофически сказались на дисциплине в войсках. Солдаты все чаще отказывались подчиняться приказам, офицеров выбирали на полковых сходках, собиравшихся в стенах ламбескской церкви… К январю 1792 г. в полку оставалось всего 768 человек{10}.
По единодушному мнению его биографов, Бернадоту в эти годы удалось сочетать две, казалось бы, вовсе не сочетаемые вещи — соблюдение долга солдата королевской армии и характерную для большинства представителей третьего сословия[10] приверженность к идеалам революции, олицетворявшим торжество самой Свободы.
Получив чин лейтенанта (в марте 1792 г.), в следующем месяце Жан Батист направляется служить в 36-й пехотный полк в Сен-Серван, на северо-запад Франции, в Бретань. Здесь его застает весть о том, что Франция вступила в войну с Австрией, а затем еще и с Пруссией. Австрийский император и король Пруссии намерены восстановить «старый порядок» во Франции. Парижских горлопанов и распоясавшуюся чернь, этих наглых санкюлотов[11], следует поскорее «образумить», пока вирус анархии и мятежа не перебросился на сопредельные с Францией страны. Так думают в Вене и Берлине, Мадриде и Санкт-Петербурге, Турине и Неаполе.
С 20 апреля 1792 г. в жизни Бернадота начинается очень важная полоса. Впервые за более чем 11 — летнюю службу ему предстоит участвовать в войне и доказать, что эти годы прошли не зря. Часть, в которой служил Жан Батист, была направлена в так называемую Армию Севера и, прошагав за пять дней 80 миль (!), почти достигла Камбре. Однако, получив новый приказ, полк повернул на юг, направляясь в месторасположение Рейнской армии генерала Кюстина. Бестолковое, почти месячное «блуждание» 36-го пехотного на север, а затем с севера на юг не сказалось на настроениях 29-летнего лейтенанта Бернадота. Честолюбивый Жан Батист верит, что теперь у него будет шанс отличиться: «Я рассчитываю вскоре стать капитаном, — пишет он брату в По и, как бы смутившись, замечает: — но все эти размышления для меня не столь притягательны, как мысли о Свободе… Что бы ни случилось, я не покину свой пост и всегда буду руководствоваться честью и долгом… следуя за своей совестью…»{11}. Можно ли доверять этой самохарактеристике Жана Батиста? Наверное, да. Зловещий Фуше в своих мемуарах почти дословно повторяет то, что сказал о себе Бернадот: «Честолюбие, — писал гений полицейского сыска, — несомненно, было его (Бернадота. — А. Е.) преобладающей страстью, но то было благотворное и благородное честолюбие… свобода была той ценностью, которой он был искренне предан»{12}.
Полк Бернадота прибывает к месту назначения, в Страсбург, 10 августа 1792 г. В тот же день в Париже восставшие санкюлоты штурмом берут королевский дворец Тюильри. Более чем тысячелетняя французская монархия повержена в прах. Экс-король и его семья в одночасье превращаются в узников старинного, мрачного замка Тампль, а Франция почти столь же стремительно превращается в республику.
Мечты Бернадота, о которых он поведал в письме к брату, очень скоро стали реальностью. Он не только получил чин капитана (летом 1793 г.), но и в считанные недели заслужил полковничьи эполеты (в августе 1793 г.). Это, конечно, вовсе не означает, что у Жана Батиста время от времени не возникали проблемы по службе. Профессиональный военный с почти 15-летним стажем Бернадот остро переживал упадок армейской дисциплины и всеми средствами пытался добиться ее неукоснительного соблюдения. «Армия без дисциплины, — говорил он, — может одержать победу, но не сможет извлечь из нее пользу»{13}. За подобные «старорежимные» представления о солдатском долге Бернадот едва не поплатился свободой. Лишь отвага, проявленная Жаном Батистом во время последовавшего вскоре сражения, избавила его от ареста. В бою полк Бернадота дрогнул под напором врага и начал отступать. Все попытки Бернадота остановить солдат были тщетны; увидев, что его слова не возымели действия, он сорвал свои эполеты, швырнул их на землю и воскликнул: «Если вы опозорите себя, бежав с поля боя, я отказываюсь быть вашим полковником!». Солдаты остановились. Ситуация была спасена. Полицейский комиссар, намеревавшийся арестовать Жана Батиста и видевший происшедшее своими глазами, отменил приказ об аресте ревнителя воинской дисциплины{14}.
Солдаты революции
Два с лишним года, которые Бернадот сражается в рядах Рейнской армии (1792–1794), — не самые триумфальные в его военной карьере. «…Военная служба Бернадота (в это время. — А. Е.), — пишет его биограф, — была достойна похвалы, но в ней не было ничего выдающегося»{15}. Удивляться тут, впрочем, нечему. Начало войны Французской республики с армиями Первой коалиции[12] было обескураживающим. Повсюду терпевшие неудачи французы беспорядочно пятились на запад, сдавая одну позицию за другой. В таких обстоятельствах как-то проявить себя, тем более стяжать воинскую славу, было делом совершенно безнадежным.
Храбрый солдат, но никудышний полководец, Кюстин, оккупировавший земли на левом берегу Рейна, затем вынужден был их оставить. Разбитый пруссаками, он был отброшен со своей деморализованной армией к линиям Виссембурга. Все складывалось совсем не так, как рассчитывали ратовавшие за войну жирондисты[13]. «Война-потоп», призванная «обновить лицо мира», обернулась для Франции тяжелыми поражениями. Не видя радужных для себя перспектив на Рейне, Бернадот хочет перейти в Пиренейскую армию. Однако из этой затеи ничего не выходит. Между тем положение дел на Рейне постепенно изменяется в лучшую для французов сторону. 4 апреля 1794 г. Бернадот получает в свое распоряжение 71-ю полубригаду в составе одного старого батальона из 36-го полка и двух батальонов волонтеров. В весеннем наступлении республиканских войск, которыми командует генерал Пишегрю, «человек с необыкновенными дарованиями»{16}, Бернадот возглавляет эту только что сформированную воинскую часть. В кратчайший срок он умудряется навести дисциплину и порядок в рядах своих подопечных. Не обладая выдающимися талантами стратега и тактика, Бернадот, однако, в полной мере обладает иными свойствами: способностью внушать солдатам уверенность в успехе и неким личным магнетизмом, побуждающим их следовать за ним, пренебрегая опасностью{17}. В полной мере Жану Батисту доведется проявить себя в этом смысле уже в начале мая 1794 г. близ Гиза, где его волонтеры успешно отражают нападение, предпринятое австрийцами. Расторопного и энергичного полковника замечает только что прибывший из Парижа Сен-Жюст. Ближайший сподвижник Робеспьера[14], жесткий и непреклонный комиссар Конвента[15], прозванный современниками «ангелом смерти», остается им доволен. Он даже высказывает пожелание (в его устах равносильное приказу) немедленно присвоить Бернадоту чин бригадного генерала. Жан Батист скромно отказывается от повышения. Ему, заявляет Бернадот, «недостает талантов для того, чтобы занимать ciоль высокий пост»{18}. Разумеется, он лукавит. Причина отказа иная. Бернадот не желает получать повышение из рук штатского человека, будь это даже сам Сен-Жюст. Вряд ли, конечно, как считает один из его биографов, Жан Батист был столь проницателен, что тогда, в мае 1794-го, предвидел события 9-го термидора[16] со всеми вытекающими отсюда последствиями{19}.
6
Генеральные Штаты — орган сословного представительства в королевской Франции, существовавший в XIV–XVIII вв. и состоявший из депутатов от духовенства, дворянства и городов всей страны.
7
Буржуазное воинское формирование, фактически вооруженное гражданское ополчение с выборным командованием, созданное во Франции в 1789 г. в начале буржуазной революции.
8
С самого начала революции народ часто расправлялся со своими врагами аристократами, вешая их на фонарях. Отсюда призыв «à la lanterne!», очень популярный в годы революции. Случай с д’Амбером произошел 20 марта 1790 г.
9
Национальное Собрание — депутаты Генеральных Штатов, собравшиеся в Версале 5 мая 1789 г., 17 июня провозгласили себя Национальным Собранием.
10
К третьему сословию во Франции принадлежали представители всех социальных групп и слоев населения, не относящихся к первым двум «благородным» сословиям — 1-му — духовенству и 2-му — дворянству. В отличие от первого и второго, третье сословие не обладало политическими правами и платило многочисленные подати.
11
Распространенное название революционных народных масс во время французской буржуазной революции конца XVIII века. Выражение «санкюлот»
12
Первая коалиция — широкая антифранцузская коалиция европейских держав, существовавшая в 1792–1797 гт. По словам английского историка Ф. Д. К. Херншоу, «вся Европа, за исключением Швеции, Дании, Швейцарии, Венеции, Генуи и Турции, сплотилась (в эти годы) против Франции /
13
Жирондисты — группировка депутатов в Конвенте от департамента Жиронда (Западная Франция), представлявшая интересы торгово-промышленной и отчасти землевладельческой буржуазии юга и юго-запада Франции.
14
Робеспьер Максимилиан Мари Исидор (1758–1794) — знаменитый деятель Великой французской буржуазной революции конца XVIII века, фактически глава якобинского революционного правительства в 1793–1794 гг.
15
Конвент — представительное собрание во Франции, высшее законодательное учреждение, созданное в период Великой французской буржуазной революции конца XVIII века. Существовал с 20 сентября 1792 по 26 октября 1795 г. Был избран после низложения короля Людовика XVI (10 августа 1792 г.) на основе всеобщего избирательного права (для мужчин).
16
Имеется в виду переворот 9 термидора (27 июля) 1794 г. в Париже, в результате которого была низвергнута якобинская диктатура.