Будто невдомек Ворошилову и Мехлису, за что отправляли людей под арест, а то и на плаху.
К слову, о начальнике Политуправления РККА армейском комиссаре 1-го ранга Л. З. Мехлисе. Это имя не раз встретится на страницах книги, и не случайно. Этот партийный функционер, личный помощник Сталина еще в 20-е годы, был специально поставлен во главе армейских политорганов, чтобы прибавить «очищению» Вооруженных Сил от «врагов народа» особый динамизм. Он стал злым гением многих и многих тысяч командиров и политработников и словно соревновался с Ворошиловым: кто проявит обостренную бдительность и упечет за решетку побольше врагов.
Отношения между ними складывались отнюдь не безоблачно. В Президентском архиве автору удалось найти этому более чем убедительное свидетельство. Документ касается положения, которое сложилось в Разведывательном управлении Генерального штаба. За 1937–1938 гг. там было арестовано 182 человека, после чего начальник политотдела этого управления И. Ильичев доносил Мехлису: «Вам известно о том, что, по существу, разведки у нас нет… Нет военных атташе в Америке, Японии, Англии, Франции, Италии, Чехословакии, Германии, Финляндии, Иране, Турции, т. е. почти во всех главнейших странах». Но эти прямо-таки вопиющие цифры и факты не произвели на начальника ПУРа никакого впечатления. 20 ноября 1938 г. он, не боясь вступить в конфликт с Ворошиловым, между прочим — членом политбюро, через его голову обратился с письмом к Сталину: «В двух записках я докладывал ЦК ВКП(б) и наркому о положении в Разведупре. Там сидит группа сомнительных людей и шпионов. Начальнику политотдела Разведупра я разрешил разобрать в партийном порядке дело Колосова — бывшего секретаря партбюро, связанного с врагами, выводившего их из-под огня… Сейчас тов. Ворошилов распорядился собрание отменить и вопроса не рассматривать. Нарком хочет ликвидировать политотдел, чего делать нельзя. Надо ввести также и комиссара.
С линией наркома в этом вопросе я не согласен. Неправильно также, что собрание отменяется через голову начальника Политуправления РККА… Вообще мне уже пора отвечать хотя бы за кое-что в Наркомате. Я готов отвечать за мою работу. Но я не могу мириться с тем, когда кругом не мало врагов (не только в Разведупре, но и в центральных управлениях), а я нахожусь в роли наблюдателя.
Прошу вызвать меня и дать линию. Наркому я доложил, что вопрос передаю в ЦК ВКП(б)».
Начальник ПУРа, как видим, договорился до того, что в борьбе с «врагами народа» руки ему связал не кто иной, как Ворошилов. Ход с письмом мог быть следствием далеко шедших расчетов: и себя в глазах вождя показать с выгодной стороны, и на наркома обороны тень бросить. Последнее было более чем реальным: ведь далее Сталин подозревал Мехлиса в желании «спихнуть» наркома и самому сесть в его кресло. Именно начальник Политуправления и обрушился с самыми резкими обвинениями на Ворошилова, когда пришла пора подводить итоги финской кампании, но об этом — ниже.
Трудно, даже невозможно постичь логику, которой руководствовался Ворошилов, своими руками уничтожая взошедшие на его глазах военные кадры. Даже тридцать седьмой год не заставил его опомниться. Нарком был полностью раздавлен, превратившись в фиксатор массового уничтожения Красной Армии. Прав был Троцкий, когда писал: «Ясно, что Ворошилов, предавший всех своих ближайших сотрудников и цвет командного состава, представлял после этого деморализованную фигуру, не способную больше сопротивляться».
Сами за себя говорят тезисы его выступления на заседании Военного совета в ноябре 1938 г.: «…Кадры РККА были чрезвычайно политически и морально загажены. Предатели, изменники Родины и своей армии долгие годы жили среди нас и вели свою подкопную работу…
1937 и весь 1938 гг. мы должны были беспощадно чистить свои ряды, безжалостно отсекая зараженные части, до живого, здорового мяса очищая язвы от мерзостной, предательской гнили… Еще не все, но основное, главное уже сделано. Враг уже лишился своих больших глаз и ушей в наших рядах. Но ушки и глазки, разумеется, кое-где еще остались, и до них нужно добраться иначе они разрастутся и принесут стране, РККА огромный и тяжкий вред».