Одно время мне даже показалось, что деформация реальности докатилась и до нас, а потом понял, обыкновенный кретинизм.
Так в трудах праведных и заботах приближалась дата первого погружения. На душе скребли кошки. Я всячески старался подавить чувство тревоги и тоски, возникшее впервые много лет назад, когда одержимый научным романтизмом и идиотическим оптимизмом, напялил себе на голову шлем собранный своими же руками и подключился к компьютеру. К тому времени мы пахали над темой третий год. Как-то совершенно естественно объектом изучения стали собственные мозги.
Вообще-то изначально предполагалось, что все эксперименты мы должны ставить на крысах. Мы и ставили. Первые пол года. В качестве провокатора выступил Слава. Он отвечал за аппаратуру воздействия. Меняя в очередной раз режимы, а это происходило раз по двадцать в день, Слава заявил, что ему до чертиков надоело каждый раз отключать и подключать бестолковую животину и что тестировать воздействие он предполагает на своей башке. Во всяком случае, не надо потом три дня путем ужасно трудоемкого, с нашей, в то время зачаточной вычислительной техникой, и жутко ненадежного корреляционного анализа, выяснять почувствовала ли эта сволочь воздействие, или к моменту подачи излучения ей просто захотелось пописать.
Лично он, Слава, будучи тварью словесной, торжественно обещает все свои ощущения подробно описать.
Возражений почти не последовало, хотя теоретически такой подход несколько противоречил базовой задаче, которую нам так никто и не рискнул сформулировать в явном виде, но до которой мы быстро дошли своим умом — найти такое низко энергетическое воздействие, которое приводит к нарушению деятельности центральной нервной системы. В качестве побочных эффектов допускались остановка сердца, параличи, нашествия саранчи, другие козни египетские.
Все тот же Слава, отличавшийся своеобразной образностью мышления интерпретировал задачу несколько по-своему. Повесить излучатель на спутник и шарахнуть по территории вероятного противника да так, чтобы всем хорошо стало, будто травки накурились.
Впрочем, через полгода работы, мы с самомнением неофитов твердо уверовали, что как бы излучение не модулировать, крыша от этого все равно не поедет, уж больно устойчивая штука психика. А крыша поехала и необратимо у наших шефов, которые бросают безумные бабки в тупиковое научное направление. Так почему бы не воспользоваться ситуацией и не покопаться в мозгах, вдруг что интересное и найдем.
За три года работы мы и вправду кое-что нащупали. А потом сваяли установку биообратной связи. Принципиально все просто, Меряешь электрическую активность какой нибудь зоны мозга. Потом сигнал преобразуешь, алгоритм задаешь компьютером и накладываешь его на фактор воздействия. Свет, звук, излучение, все равно. Потом смотришь, слушаешь или облучаешься. Если изучаемый участок мозга как-то связан с обработкой фактора воздействия, начинаются чудеса. Кривули получались, просто загляденье.
Когда я Сереге говорил, что работа инициируется извне, я из чего исходил: ну, не должны мы были ставить биообратную связь по активности гипоталамуса. Кора — нормально, гипофиз — нормально, да еще штук пятьдесят зон мозга — тоже нормально. Но не гипоталамус. Собственный спектр низкочастотный, то есть мало информационный. Предположительные функции — гормональное регулирование, вроде, тоже не из нашей оперы. И, самое главное, выделить сигнал внешними датчиками практически невозможно. Работали то со своими мозгами. Электрод же не вживишь.
Ну никак не могло получится, только ведь получилось себе на голову. Да еще и с фазовой задержкой угадали с первого раза. Более того, мы даже не угадывали. Она у нас аппаратно получилась, время расчетов компьютера и формирование сигнала воздействия, ровно семнадцать миллисекунд. А допустимое запаздывание, как потом оказалось, от четырнадцати до восемнадцати, иначе ничего бы и не заметили.
Так вот, я когда первый раз погрузился, то сразу подумал, сбылась мечта идиота — никакой тебе травы, а улет полный. Перед глазами сплошной фейерверк, красиво, жуть. Кожу обдувает прохладный ветерок и так приятно покалывает, в ушах ангельский хор. Короче, божественная гармония всех органов чувств за исключением обоняния. На дух не переношу запах корицы. Потом начал различать слова сольной партии. Такой мужественный бас поет: «кто, кто пил из моей кружки, кто, кто валялся в моей постели». Только все это лирика. Физика появилась чуть позже. Я стал другим человеком. В совершенно незнакомом мире.