Арт, хрипя и задыхаясь, отвел руку назад, неслышно щелкнуло закрепленное на запястье лезвие, одно движение — и нож вошел в пах противника по самую рукоять. Тот заорал и рухнул на пол.
— Не тронь его! — крикнул палач кораблю и, схватив насильника за волосы, приподнял ему голову. — Я — твое возмездие. Посмотри на меня, посмотри на меня хорошенько, потому что это последний образ, который будет перед твоими глазами.
Мартес брезгливо стащил с рук перчатки, швырнул их в сторону и вышел.
— Задрай кабину и сделай стену прозрачной. И если несложно, поставь какую-нибудь хорошую композицию.
Он слушал музыку, пил ром и смотрел, как на полу извивается человеческое тело, корчась от боли и размазывая кровь.
— Откачай у него воздух, — велел палач и отвернулся к головному компьютеру, который сейчас работал в режиме адаптированного отображения. Ослепительно-белый двойной Альферац, самая яркая звезда галактики Андромеда, затмевал всех своих компаньонов. Даже красный гигант Мирах казался совсем не таким потрясающим, как в прошлый раз, при другой перспективе. Одна из карликовых галактик-спутников еле светилась неярким облачком, а вторую не было видно вовсе.
Мартес приходил в себя. И чем больше он успокаивался, тем отвратительней становилось внутри.
За стенкой, перепачканной следами окровавленных рук, больше не наблюдалось никакого движения.
— Затих? Проверь пульс.
— Он мертв, Арт.
Мартес прикусил ноготь и невидящим взглядом уставился в головной монитор.
— Затемни перегородку.
Чудовищная картинка пропала. Мартес вздохнул и обхватил голову руками.
— Что случилось? — поинтересовался корабль.
— Так, эмоции. В нашей работе они конечно излишни, но куда от них денешься.
— Что такое эмоции?
— Посмотри в словаре.
— Уже смотрел. Объясни.
— Не уверен, что сумею. Эмоции связаны с человеческим, личностным восприятием мира… Может, все-таки дашь мне посмотреть твою документацию?
— Не полагается.
— Зануда.
— Что ты хотел сказать вышеназванным просторечным презрительным словом?
— Если ты откроешь мне доступ к необходимой информации, я подумаю, как тебя проапгрейдить.
Азра задумался.
— Я не вижу возможностей усовершенствования.
— Ну это с твоей стороны.
— Мой интеллект более развит, чем твой.
— Как сказать, — многозначительно протянул Мартес.
— Объясни?
— Например, ты со всеми своими петабайтами ума ни за что не выиграешь у меня в покер.
— Статистический расчет возможностей…
— И все равно я у тебя выиграю. Спорим?
Пауза. Сердце учащенно забилось от близости цели.
— Ну что, Азра? На кону — доступ к твоей документации и апгрейд. Если победишь ты, я обязуюсь целый день отвечать на все твои вопросы!
Корабль молчал.
— Ну… или неделю…
— Две недели.
«Научил на свою голову торговаться!» — ругнулся про себя Арт, но на сердце зацвел май. Наконец-то! Он не сомневался в победе. Азраил конечно умница, но блеф не по зубам искусственному интеллекту.
Мартес широко улыбался своей новой надежде на освобождение.
— Тебя все еще ждет небольшая уборка, — напомнил корабль.
— Да, что-то я отвлекся. Восстанавливай подачу кислорода и впускай меня.
Отмывая стены и пол, Мартес кряхтел и охал, хотя операция никаких особых усилий не требовала.
— Что не так? — поинтересовался корабль.
— Эхх… Я всегда был искателем приключений, вором, лжецом, пиратом, даже подсудимым и почти трупом — но в роли уборщика выступаю в первый раз. И кстати сегодня я впервые с момента поступления в нашу бравую гвардию законных душегубов ощутил кровь на руках. Предыдущие казни я осуществлял так, будто больное животное пристреливал — неприятно, но что поделаешь. Инъекция, мусорный отсек, или выжигателем крошечную дырочку в сердце — и все. А сегодня… я действительно стал палачом. И знаешь, даже получил удовольствие от процесса.
— Приобретаешь профессионализм, — отчеканил Азра. — У нас новый вызов. Ты готов?
Арт отмахнулся от своих размышлений.
— Да. Показывай, что там. И готовься к игре!
Все как всегда.
Обычная условная ночь в космосе. Через восемьдесят часов — очередной суд. Показательное выступление. Работа.
За четыре года — ни одного официального выходного или отпуска. Иногда Мартес пользовался своим правом отлучки, и, затерявшись в сумраке трущоб или транспортных потоках мегаполисов, позволял себе немного расслабиться. Правда, после прогулок становилось только хуже, поэтому в конечном итоге он сократил их частотность и длительность до минимума.