Особо тяжко стало, когда Земля вошла в "верхнее соединение" и скрылась за Солнцем. Полное отсутствие какой-либо связи. Весь предыдущий месяц связь медленно ухудшалась пока планета "наползала" на солнечную корону. Но настал день, когда очередной сеанс связи был пропущен и настал длительный период полного радиомолчания Земли.
Владимир ещё неделю по инерции мотался по окрестностям, собирал образцы, делал пробы, ставил эксперименты, но всё равно наступил предел. Кризис.
Наступил кризис плавно и незаметно. Напряжение копилось давно, и требовало выхода.
В тот день Владимир укатил на своём вездеходе довольно далеко к давно запримеченным скалам. Там в них постоянно что-то отсверкивало, явно были какие-то кристаллы, которые только и ждали, чтобы к ним пришёл некто с геологическим молотком.
Когда Владимир подкатил поближе, там действительно обнаружилась пара достопримечательных кристалликов, которые были немедленно отделены от основания и переправлены в контейнер. Скол на скале, благодаря которому на свет вылезли эти кристаллы, был весьма свежий — выветривание на Марсе хоть и было очень медленным — медленнее, чем на Земле, но всё равно ни на минуту не останавливалось. Владимир потратил ещё минут десять на исследование свежего скола. Делал он всё это весьма "автоматизировано" со своей стороны. Но хоть он и был занят вполне конкретным делом, мысли его были далеко. И мысли эти были не из лёгких. Весьма дурное состояние, так как он через минут пятнадцать вдруг обнаружил, что стоит перед этой скалой, тупо на неё смотрит и совершенно механически, бесцельно лупит её геологическим молотком. Что называется — "приехали". Депрессия во всей красе.
Владимир медленно опустил молоток и огляделся.
…и ничего нового опять не обнаружил. Всё та же красно-коричневая, песчанно-булыжная и очень просторная клетка. Привычный, тёмно-синий горизонт, привычный же деловито выползающий на небо Фобос… и совершенно отвратная, липкая, засасывающая апатия.
Владимир отбросил геологический молоток в сторону вездехода и тяжело опустился на ближайший большой валун. Молоток звякнул, кувырнулся в марсианском воздухе и застрял в щели между булыжниками как хвост задрав к тёмному небу свою рукоятку.
Тишина… ни ветра… ничего.
Только всего-то и звуков, что собственное дыхание отдающееся в гермошлеме, да редкое и тихое биканье системы контроля скафандра.
Владимир сидя дотянулся ботинком до лежащего неподалёку булыжника и погонял его по рыжей пыли. Делать ничего не хотелось. Хотелось только вот так сидеть, и смотреть, смотреть и сидеть… Полностью отдавшись вязкому и неторопливому течению времени…
Сидеть наблюдая как медленно скользит Фобос по тёмному небу, как медленно поворачивается тень скалы возле которой он сидел, по мере того, как продвигается Солнце на местный запад.
"Нда! Так не дело!" — подумал Владимир продолжая катать подошвой ботинка всё тот же булыжник, — "какая ирония судьбы! Загнуться не от каких-то объективных обстоятельств, а просто от апатии. Выжил, достроил и запустил Базу, обеспечил себя всем необходимым для выживания, — еды, питья, кислорода завались! — и теперь просто тихо и незаметно для себя самого загибаюсь от элементарного депресняка!"
Обидно!
Досадно!
"… Но это уже тоже тот же депресняк," — оборвал себя Владимир, и пнул булыжник отправляя его в полёт вниз по склону. Тот как обычно, далеко не улетел, застряв на первых же метрах.
Владимир поднялся на ноги, подобрал контейнер с образцами, выдернул молоток из щели между камнями, и медленно зашагал к вездеходу.
"Ведь после, кому расскажешь об этой Опасности, не поверят", — хмыкнул Владимир, — "Как не романтично! Загнуться не от природного вселенского катаклизма, а от банальной земной депрессии".
…Да-да! Вот-вот! Но чтобы об этом иметь возможность рассказать, надо для начала не загнуться…
Забросив ношу в ящик за спинкой водительского кресла, Владимир влез в вездеход, отжал тормоз, развернул его вниз по склону. Следующие минут десять он с наслаждением слушал хруст камней под колёсами катящегося под горку вездехода.
Приятное занятие однако, — кататься под уклон по инерции.
"Ну, — рассудил Владимир, — если это будет лекарством от напирающего депресняка, то может быть и выбрать склон подлиннее и пару раз с него скатиться?
Не, мало будет! Эти склоны, что возле Базы, несколько маловаты…
А что если!?!.."
Мысль была настолько дикая, что по началу даже напугала. Владимир резко её оборвал и засунул поглубже в загашники памяти. Как говорится — "от греха подальше".
Докатив до Базы, и привычно загнав вездеход в "гараж", он прошёл в главный отсек.
Поставил на стол контейнер с образцами, но открывать не стал. Идея, которая пришла ему в голову на обратном пути, уходить не только не желала, а всё более и более захватывала.
— Та не! — сказал он вслух и чтобы отогнать её как назойливую муху, открыл контейнер и стал перебирать образцы. Те самые кристаллы, что он срубил сегодня, завернув на ту скалу, оказались довольно крупными кристаллами граната. Сдув с них пыль и полюбовавшись их совершенными формами он выставил их перед пультом связи.
— И тем не менее…
Как ни бегай, но с депрессией надо разбираться и разбираться жёстко. Как ни крути, но одним из серьёзнейших "лекарств" от неё — продуктивная, разнообразная и захватывающая деятельность.
Вот было ли у меня, — продолжил рассуждать вслух Владимир, — время и повод предаваться унынию, когда я боролся за свою жизнь?
Ответ: нет!
Что же сейчас не хватает?
Да не хватает всё того же "бега с препятствиями". Заела рутина.
Даже то, что когда-то казалось верхом безрассудства, с течением времени стало обыденным. Стали весьма обычными и дальние походы-поездки вдаль от Базы. Когда уходит неизвестность, когда знаешь чего надо реально бояться, а что ерунда и фикция, приходит опыт и знание того, как сделать то, что ранее казалось невозможным.
Вывод: настало время сделать нечто такое невозможное…
И сделать так, чтобы это реально было на пределе возможного и заняло бы как можно больше времени, сил и интеллектуальных возможностей. Нужна была Цель, достижение которой соответствовало бы таким параметрам. И эта Цель…
Эта Цель всегда была рядом: Гора Олимп — самая высокая гора Солнечной системы! Самый высокий вулкан Солнечной системы.
Чем дальше Владимир думал об этой супергоре, тем больше она его привлекала.
— А что если?! Что если повторить опыт с перетаскиванием модулей Базы?
Ведь на Земле, альпинисты в Гималаях именно так и поступают. И называется та тактика именно Гималайской — создать последовательную цепочку лагерей до Вершины.
В случае с горой Олимп, надо было создать цепочку из пунктов, где закладываются баки с горючим для вездехода… А ранцы для скафандра по любому раскладу, придётся тащить с собой изначально…
Сколько закладок понадобится для достижения Вершины? Две? Три? Если больше то не хватит запасных баков… И вообще, во сколько времени это выльется?
Владимир вывел на экран фотокарту горы и с головой ушёл в подробнейшее планирование…
Через месяц, когда Земля наконец вышла из-за Солнца и связь стала устойчивой Владимир аж лучился энергией, чем изрядно удивил практически всё руководство. Да и не только их.
Они терялись в догадках, что это их "марсианскому зимовщику" так резко настроение прибавило, а сам "зимовщик" помалкивал.
Но наконец, настал тот день, когда он предупредив, что следующий день будет долго работать вдали от Базы, и возможно, пропустит сеанс связи, действительно на связь не вышел. Но и на следующий сеанс он отправил не подробный отчёт как обычно, а короткое послание и записи… но ТАКИЕ!..
А дело было так.
По марсианскому времени он выехал на восхождение чисто по-альпинистски — задолго до восхода Солнца. В три часа по местному.