Что же касается тех «экзотических ночей», то у нас, на Марсе, человека, который окажется на улице после заката без крайней необходимости, нужно немедленно отправить к психиатру. Там холодно. Сама я всего лишь дважды видела Фобос и Деймос ночью, и оба раза не по своей вине. И тогда мне было не до «стремительно летящих лун», я думала только о том, как бы не замерзнуть насмерть.
В том, что касается самих кораблей, эти рекламные брошюрки предельно точны в деталях – но при этом откровенно вводят в заблуждение. Конечно, «Трезубец» – настоящий дворец, могу поручиться. Действительно, чудо из чудес, что такой огромный, такой роскошный и такой невероятно комфортабельный механизм способен «пронести» (извините за выражение) через пространство.
Но взгляните на фотографии внутри…
Вы знаете, что я имею в виду: полноцветные трехмерные фотографии симпатичных молодых людей обоего пола, которые весело болтают, играют в кают-компании, танцуют в бальном зале… а еще – интерьеры «типичных кают».
Эта «типичная каюта» отнюдь не надувательство. Просто каюта снята хитрым объективом с хитрой точки, вот она и кажется вдвое больше. Что же касается веселых симпатичных молодых людей – ну, на нашем рейсе таких что-то не оказалось. Подозреваю, что это были профессиональные модели.
Таких молодых и симпатичных пассажиров на нашем «Трезубце» можно перечесть по большому пальцу одной руки. Наш типичный пассажир – прабабушка, гражданка Терры, состоятельная вдова, в космосе – первый раз и, возможно, последний, ибо она не уверена, что он ей нравится.
Честное слово, я не преувеличиваю, все наши пассажиры, похоже, сбежали из гериатрической клиники. Я вовсе не издеваюсь над старостью и хорошо понимаю, что и мне ее не миновать, если буду дышать еще какое-то время (900 миллионов вдохов-выдохов без поправки на тяжелую физическую работу). Старость может быть прекрасной, тому примером дядя Том. Но почтенный возраст не заслуга, это со всяким может случиться, вроде как с лестницы упасть.
Но я уже немного устала оттого, что молодость здесь считают уголовно наказуемым деянием.
Наш типичный пассажир-мужчина – того же вида, но числом поменьше. От своей супруги он отличается тем, что не смотрит на меня сверху вниз и порой пытается «по-отечески» шлепнуть меня. Я не верю в это «по-отечески», терпеть этого не могу, избегаю, насколько это в человеческих силах, – но обо мне все равно идут толки.
Наверное, я бы не так удивилась тому, что «Трезубец» – суперлюкс для престарелых, если бы лучше разбиралась в экономических аспектах повседневной жизни, но мой опыт в этих вопросах (открыто признаю) еще очень ограничен.
«Трезубец» – дорогой корабль. Очень дорогой. Нас с Кларком здесь вообще бы не было, не выкрути дядя Том руки доктору Шонштейну. О, я полагаю, что дядя Том может себе позволить все на высшем уровне, ведь он входит в вышеназванную категорию, правда только по возрасту, а не по темпераменту. Па с мамой собирались лететь на «Космопроходце», дешевом грузовике, из тех, что летают по экономичным траекториям. Па и мама не бедняки, но и богачами им, похоже, не бывать: ведь им предстоит вырастить пятерых детей.
Кто может позволить себе летать на роскошных лайнерах? Правильный ответ: старые богатые вдовы, состоятельные супруги-пенсионеры, большие шишки, чье время так дорого, что им приходится летать самыми скоростными кораблями, и редкие исключения из людей другого сорта.
Мы с Кларком – именно такие исключения. Еще одно исключение на нашем корабле – мисс… ну, скажем, Герди Фицснаггли. Если я назову ее настоящее имя и если мои записи попадутся кому-нибудь на глаза, ее слишком просто будет опознать. Я считаю, Герди классная, и плевать мне, что там шипят корабельные сплетницы. Похоже, пока я не поднялась на борт, все молодые офицеры были ее личной собственностью – во время полета с Земли до Марса, я имею в виду. Я отхватила порядочный кусок от ее монополии, но она не в обиде на меня и нисколько не ревнует, обращается со мною тепло, как женщина с женщиной; о жизни и мужчинах я узнала от нее гораздо больше, чем от мамы.