— Полковник — робот, — возвестил Эрик с видом Галилея, провозгласившего «А все-таки она вертится».
Лиза усмехнулась. Ее улыбка — трещина на льду. Еще немного усилий, и река освободится.
— Был бы он человеком, заметил бы, какое у тебя красивое платье. Слишком красивое для похода в парк.
«Поджала губы, значит, попал в точку. Больную точку. Но ее надо, обязательно надо разговорить. И ведь она ему доверяет и нуждается в нем, но начинать каждый сеанс — сущее мучение».
Эрик прикинул в уме, сколько времени ушло на дорогу.
— Ты сбежала, плохая девочка, без четверти два?
— Четырнадцать двадцать три, — поправила Лиза.
«Беспроигрышный вариант, чтобы разговорить принцессу, надо ошибиться в расчетах. Кинем еще один пробный камень».
— Он вырубил Полковника чем-то тяжелым?
«Будто такое возможно».
— Не тяжелым. «Тридцать три».
«Ага, значит «он» был».
— Тридцать три воздушных шарика унесли Полковника к небесам? Тридцать три седых болонки зализали Полковника до обморока?
— «Компонент тридцать три». Может быть «тридцать два», старее. Средство для борьбы с электронными устройствами. Армейское. Я искала. Нашла.
«Да черт с ним, компонентом, — разозлился на себя Эрик, — она о технике готова часами разговаривать, а мне нужно другое».
— И он отвез тебя?..
— В кафе.
— Просто кафе? — удивился Эрик.
— Неправильное кафе.
Эрик промолчал, и Лиза, сделав паузу, продолжила:
— Нет посетителей, нет официантов. Кухонный автомат. Смешал мне коктейль, — Эрик, сам того не желая, нахмурился, — фруктовый. Фреши. Музыку включил. Приятную.
«Конечно же, мелодию искать в сети ты не стала, зато на фиолетовый дым пару часов потратила. Бедный маленький робот».
— Как же ты с ним общалась? — задал Эрик главный вопрос.
— Маска.
— Ты сама ее создала?
— Ты научил, я справилась.
— Горжусь тобой, милая, — Эрик дотронулся кончиками пальцев до ее волос. — И ты с ним разговаривала?
— Иногда. Молчала. В основном. Он говорил.
— О чем?
— Спросил про книгу. Он подарил. Бумажную.
— Что за книга?
Лиза не ответила.
«Ладно, не все сразу».
— Хорошо, девочка, что было дальше?
— Белобрысая, смотрела, будто убить хотела.
— Пришла какая-то женщина?
— И еще двое. Неприятные. Крупный и мелкий. Не важно, сели в углу. Белобрысая сначала ласково, пока Ма… он был.
— Он куда-то делся?
— В форме. Двое. Копы. Увели. Тварь будто с цепи сорвалась. Кричала, это из-за меня. Неприятные держали за руки. Ударила. По лицу. Вопила, что макияж, платье как у шлюхи. Отымеют прямо здесь. А платье хорошее, — с неожиданной обидой добавила Лиза, — я в нем красивая.
«Господи, во что же ты вляпалась, девочка?»
— Они что-то сделали с тобой?
Эрик старался говорить спокойно. Удавалось с трудом.
— Нет. Полковник пришел. Белобрысая сказала, частная территория, пусть жестянка проваливает, — Лиза заговорила вдруг низким голосом, удачно подражая речи Полковника, — «Барышня на моем попечении — несовершеннолетняя. Я транслирую происходящее в полицию». Неприятные отпустили. Белобрысая шипела, но Полковник взял меня за руку, увел. Я видела. Неприятный, крупный, удержал белобрысую за плечо.
— И вы улетели?
— Почти. Поднялись. Белобрысая выскочила, бросила что-то. Загорелись. Не помню. Саркофаг.
Эрик налил ей содовой, что хранил специально для нее в холодильнике в углу.
— Все позади, милая, все позади. Расскажи мне еще про маску.
2075.09.24. 11.00
Эрик и Лиза столкнулись в коридоре с капитаном. Бриз, испытывавший угрызения совести, за то, что допустил Стайловское «домашнее лечение», задал ей тот же вопрос, что и Эрик ранее: «Как ты себя чувствуешь, девочка?»
И Лиза ответила ему, как маленький робот:
— Я чувствую себя хорошо.
Стайл проводил капитана до выхода и собирался вернуться на совещание. Однако до переговорной ему добраться не удалось, появились новые гости, точнее гостья. В особняк Мо пожаловала Анна Райт. Она сильно изменилась со времен развода. Стройная черноволосая красавица умудрилась испортить себе обмен веществ и теперь весила сто восемьдесят пять килограмм. Передвигалась Анна исключительно на гравикресле. Эту модель создали на заводе, принадлежащем семье Райтов, кресло выдерживало вес до половины тонны и поднималось при этом на метр от любой твердой поверхности. Сиденье кресла постоянно чуть-чуть вибрировало, чтобы седалище клиента не затекало, с полными людьми такое происходит постоянно.