Но думать мне надо было совершенно о других вещах. Задачи, которые были поставлены передо мной, не вдохновляли.
Глава вторая
Еще утром я занимался совершенно иными делами.
Сидел я с переводчиком с марсианского языка и пытался понять некоторые особенности произношения инопланетных оккупантов. Что поделать, жизнь не стоит на месте, а взаимопонимание все-таки необходимо, если уж выпало нам жить вместе. Я себя лингвистом великим не считал, но по-английски изъяснялся хорошо, французский знал на бытовом разговорном уровне, итальянским неплохо владел, но сейчас, слушая специалиста, ощущал себя двоечником, который случайно попал на семинар по языкознанию.
— Двойное прищелкивание клювом, — объяснял специалист, — означает желание попробовать вашей крови. То есть приветствие, равносильное нашему «здравствуйте». Но это при условии, что два крайних щупальца он держит на уровне вашего лица в развернутом виде, так что вам видны лишь малые присоски. Понимаете? Если же вы слышите двойное щелканье, но при этом на каждом щупальце видно по нескольку присосок, это означает, что марсианин жаждет мести и желает вашей смерти. В этом случае марсианскому собеседнику не позавидуешь.
Так называемая марсианская трель — многократное и быстрое щелканье клювом, когда издаваемый звук оставляет впечатление незавершенности, означает, что марсианин спрашивает у вас дорогу. При этом направление поднятого щупальца означает, куда он хочет направиться.
— И как я ему должен ответить? — раздраженно поинтересовался я. — Тоже щелкнуть клювом?
Нет, вы только представьте, марсианин подходит ко мне, что-то щелкает, а я должен бдительно следить, в каком положении его щупальца — здоровается он со мной или сообщает, что намеревается предать меня немедленной смерти!
— Ну, — неуверенно сказал переводчик, — я стараюсь дать вам те начатки, которые помогут вам наладить отношения с марсианином. Весь курс языка сложен, особенно семь глагольных форм марсианского языка…
И в это время зазвонил мой сотовый. Звук пожарной сирены сообщил мне, что звонит начальник. Я на его вызов такой сигнал поставил, потому что у него всегда вызовы срочны, словно где-то что-то горит, если уже не догорело.
Разумеется, Лютоплатов не стал ждать окончания моих лингвистических упражнений.
— Зайди ко мне, — буркнул он и отключился.
Слава Богу, не ласковым тоном заговорил. Если он начинает говорить с подчиненным ласково, это означает, что где-то подчиненный прокололся и его ожидает жесточайшая выволочка. Хмурый тон Лютоплатова означает, что у него появились какие-то идеи по разрабатываемой вами проблеме, и этими соображениями он желает с вами поделиться. Или просто поинтересоваться, как идут дела.
С генералом у нас отношения особые. Пять лет назад мы с ним еще в нелегалах ходили, и фамилию он носил совершенно другую — Дадешиани. Вместе с ним мы попали в ту печально известную кутаисскую заварушку и уходили из Грузии без документов, без денег, без транспорта, а оружие у грузинских полицейских отобрали. Выбрались благополучно, только уже на границе в Панкисском ущелье столкнулись с грузинским спецназом, который искал таких беглецов, как мы. И пусть граница была внутрирегиональная, административная, пасли они ее похлеще государственной. Ничего, отбились, счет был семь-ноль в пользу россиян. Правда, в той стычке и меня зацепили, так Лихоплатов меня на своих плечах вынес. С тех пор при себе держит, как напоминание о делах давно минувших дней и собственном героизме. Но это я так, посмеиваюсь, он меня за другие качества отпускать не хочет, хотя сам утверждает, что держит меня исключительно за удачливость и везение.
— Чем ты занят? — спросил генерал, едва я появился на пороге его кабинета.