— Вот это уже гораздо лучше, — обрадовался Беккет.
Захарий встал со стула и, шагнув к Фредерике, встал перед ней на колени.
— Спасибо тебе, Госпожа-в-Госпоже, — сказал он.
— За что? — спросила та.
— Спасибо, что посвятила меня в свой план. Я жил и не знал, почему продолжаю своё существование. Я гадал, но всё тщетно. Теперь я вижу величие твоего замысла и знаю, ради чего страдал. Я благодарю тебя, Госпожа-в-Госпоже, за оказанные мне честь и доверие.
— Ты хорошо поработал, — сказала баронесса.
— Я хорошо поработал и достоин награды.
— Твоя награда всегда была с тобой, Захарий.
— Вот уж нет! — горячо возразил старик. — Столько раз я стоял, приставив к подбородку ствол винтовки, и мой палец силился нажать на спусковой крючок. Но я не мог. Не мог, как ни старался, потому что не исполнил ещё предназначенного тобою.
— Награда, госпожа. Где же моя награда? — заискивающе обратился к своей хозяйке Потапчук.
— Твоя награда всегда с тобой, Захарий, — повторила Фредерика.
— Огласи мою награду, госпожа.
— Хорошо, Захарий, — согласилась женщина. — Я освобождаю тебя от служения. Путь твой наконец-то закончен. Ты вправе наградить себя.
— Я всегда любил тебя, госпожа, — признался Захарий. — Ещё тогда, на войне, хотя видел лишь мгновенья, когда открывал глаза, и меня уносили, чтобы положить на моё место следующего. И после войны тоже любил. Даже когда ненавидел. Даже в минуты слабости и отчаянья. Я с нетерпением ждал следующего раза, когда хоть на мгновение встречусь с тобой вновь, и ты исцелишь меня, чтобы продлить моё служение.
— Можешь взять это оружие, — сказала ему Пета, протягивая старику лазерный пистолет.
— Нет, монстр, я хочу получить награду из рук моей Госпожи, — огрызнулся Потапчук и взмолился, обращаясь к Фредерике: — Убей меня, пожалуйста.
— Прости, я не могу. Я врач, а не убийца.
— Тогда дай команду этому чудовищу, — старческий палец указывал на Пету.
— Хорошо, — кивнула женщина. — Пета, прошу тебя, исполни его волю.
Пета привычно разомкнула руку и сказала Захарию:
— Стой-ка смирно.
— У меня к тебе просьба, монстр, — ответил тот.
— Какая же? — удивилась Йагердсен.
— Убей меня самым большим гвоздём, который у тебя есть, — с азартом потребовал Потапчук. — Я достоин лучшего.
— Сам попросил, — хмыкнула Пета и, задрав подол платья, и вытащила из ножен на голени огромный гвоздь.
— Такие сорокасантиметровые дюбели применяли при сооружении первых куполов. Я использовала их во время войны, чтобы сбивать десантные катера Регуляторов, спускавшиеся с высокой орбиты для штурма куполов Экзархии.
— Я знаю, — кивнул старик. — Я был там подле тебя, чудовище.
— Разве? — не поверила ему Пета.
— В одно из моих воскрешений я был в отряде прикрытия. Ты стояла на вершине этого купола, — Потапчук показал пальцем наверх. — В специальном скафандре, позволявшем тебя использовать твою руку. Мы поливали тебя водой из брандспойта, когда твоя пушка перегревалась, и вода мгновенно замерзала, сбегая по скатам.
— Я не помню тебя, — призналась Йагердсен.
— Правильно. Я был молод и красив тогда, не то, что сейчас, и моё лицо было закрыто забралом шлема. Под конец боя мы остались с тобой одни. Ты сеяла в небесах смерть своими выстрелами, а я подавал тебе дюбели, — сказал Потапчук. — Я узнал твоё лицо, когда госпожа использовала его для маскировки. Поэтому-то я и не пытался её убить, когда встретил после устранения того бандита. Я решил, что это была ты — героическая защитница Сидонии.
— Значит, мы даже воевали вместе, — опустила глаза оперативница. — Какова жестокая ирония.
— Я готов, — Захарий отошёл к стене. — Стреляй.
— Что же, покойся с миром, старый боевой товарищ, — Пета подняла пушку.
— Сестра, укрепи меня, я не хочу его разочаровывать, — обратилась она к Фредерике, и та с готовностью сняла с себя Омрон. В ту же секунду она снова стала Саломеей.
Саломея подошла к оперативнице и, положив ладонь ей на плечо, стала читать молитву.
Пета выстрелила. Сияющий луч, вырвавшийся из её руки, распылил Захария и проделал двухметровую дыру в стальном листе стены, скрутив края разрыва в трубочку. В то же мгновение раздался оглушительный звон, будто гигантский хрустальный бокал уронили на пол.
— Кажется, мы прострелили купол, — сказала Саломея.
— Как минимум, несколько куполов, — поправила её Пета, знавшая истинную силу своего оружия.
— Сваливаем, — засуетилась Саломея и стала раздавать команды: — Беккет, хватай толстого. Пета, тащи длинного. Бегом на корабль, пока никто не очухался и не прислал сюда проверку.