Полицейский ткнул пальцев в сторону Миранды и пояснил:
— Если Экзархия прислала сюда одну из своих ищеек, то это уже точно не нашего ума дело.
— Вы меня знаете? — спросила Миранда.
— Видел однажды, тридцать лет назад, когда был ещё совсем зелёным патрульным, — ответил страж порядка. — Мне тогда приказали держаться от вас подальше. Надо сказать, вы совсем не изменились. Хорошо вас там маринуют в Экзархии.
— Может, тогда, вы в курсе, как меня зовут на самом деле? — спросила Миранда с надеждой.
— Ну это вам лучше знать. Нам такие вещи не сообщают… — отмахнулся полицейский. — Ладно, нам ещё купол патрулировать. Приятно оставаться.
Захлопнул забрало шлема, полицейский вышел из квартиры.
— Ищейка патриархии, вот как, — покачал головой Сэм, когда они остались одни. — Это, по крайней мере, могло бы объяснить, почему тебя привлекли к этому делу.
— Но это не объясняет ни моей потери памяти, ни моей загадочной болезни, — фыркнула Миранда.
— Что дальше, госпожа ищейка? — спросил Сэм саркастично. — Куда дальше? Командуйте.
— Я сейчас в тебя чем-нибудь кину, — Миранда огляделась в поисках метательного снаряда. — Чтобы ты раз и навсегда зарёкся надо мною издеваться.
— За что? — как бы испугавшись, закрылся руками Сэм.
— Ты же знаешь, я ничегошеньки не помню. Какой из меня командир?
— Ладно, тогда командую по-прежнему я. Полезешь со мной на рекламный щит? — предложил Беккет.
— Полиция там уже всё обшарила, их рапорт у тебя на болталке. Гильзы нет, следов нет. Похоже, убийца тоже носит с собой бахилы и перчатки, — полусерьёзно предположила Миранда.
— Пожалуй ты права, и осматривать рекламный щит после полиции бессмысленно, — согласился мужчина. — Пойми, мне было нужно хоть с чего-то начать, пусть шансы на успех и невелики. У нас ведь пока что нет никаких зацепок, и я надеялся, что, если я здесь осмотрю всё своими глазами, это, возможно, подстегнёт мою профессиональное чутьё и наведёт меня на некоторые догадки.
— И как — подстегнуло? — с надеждой спросила напарница.
— Да как-то не очень, — честно признался Сэм. — Чудо не состоялось.
— Жаль, — женщина сложила руки на груди и недовольно пробурчала: — Честно говоря, я надеялась, что ты знаешь, что нам делать.
— Сколько раз мне повторять, что я не так уж и давно подвизался на этом поприще? Мне ещё многому предстоит научиться. Что в этом такого? Все великие детективы с чего-то начинали. Или они сразу были профи?
— Сразу, конечно же, если верить авторам детективов, — упрямо заявила напарница. — К тому же у нас нет времени дожидаться, пока ты наберёшься опыта и станешь профи.
— Я буду делать это в процессе, — успокоил её Сэм.
— Ладно, — со вздохом согласилась она и спросила: — И что ты предлагаешь?
— Раз уж здесь нам ловить нечего, давай-ка наведаемся к тому больному мальчишке, как я изначально планировал, — решил детектив. — Поговорим с его родителями.
— Не думаю, что это чем-то нам поможет, — скривила губы Миранда.
— А вдруг? — поднял брови Сэм. — Визит сюда тоже не обещал быть особо полезным, но теперь, по крайней мере, мы знаем, что ты знаменита.
— Да перестань! — двинула его в плечо спутница. — Он мог банально обознаться. Столько лет прошло. И вообще, Сэм Беккет, бу на тебя три раза!
Покинув квартиру, они направились назад — к потоку — и тряслись в капсуле ещё полтора часа. В этот раз они ехали с четырьмя паломницами с северного полюса, которые всю дорогу ели жареную рыбу, выращенную в монастырских гидрокуполах, и Сэм узнал из их разговоров многое такое про святые места, что ему, в принципе-то, и не нужно было знать, но нет! — пришлось.
— Мы клерки Экзархии. Проверяем людей, стоящих в очереди к Клементине Сидонской, — не моргнув глазом, соврал Сэм. Тем не менее, хозяйка квартиры не торопилась верить ему на слово и пускать внутрь.
— Что конкретно вы проверяете? — спросила бдительная женщина из-за двери.
— Мы проверяем, живы ли они, и если да, то не выздоровели ли сами за столько-то лет, — всунулась в разговор Миранда с ещё одной ложью.
— Мой сын жив и он, естественно, не выздоровел, — ответила женщина. — Что тут проверять?
— Вы должны пойти на приём в эту пятницу, — сказал Сэм. — Но вы не попадёте к святой.
— Что? Как это? — заволновалась собеседница. Похоже, ему наконец-то удалось закинуть удочку.
— Приём остановлен.
— Почему остановлен? — спросил испуганный голос за дверью.
— Потому что большинство респондентов предпочитают отсиживаться за дверью во время наших проверок и тормозят очередь.
— Я не понимаю. У нас всё по закону. Мы записались, как положено. Нас должны принять.