— Вы не можете взять в плен капитана НОА, — мрачно заметил Фунг, терзаемый одновременно гневом и унижением.
— Ты предпочитаешь умереть? — рявкнул какой-то монгол. — Мы готовы убить тебя.
Фунг кое-как проглотил гнев, но не унижение.
— Я предпочитаю остаться живым.
— Тогда молчи.
Капитан замолчал, понимая, что ничего другого ему не остается.
Его подвели к юрте, возле которой горделиво высился штандарт с ненавистными бычьими хвостами. Узнав диковинку, изображения которой встречались ему в исторических книгах, Фунг выругался по-китайски.
— Что за средневековое безумие? — пробормотал он, за что получил удар сзади и оказался на земле.
Один из монголов, откинув полог палатки, крикнул:
— У нас пленник, Казархан!
— Подождите, пока я закончу с наложницей, — донесся изнутри нетерпеливый голос.
Затем прозвенел шлепок и веселый смех Казархана.
— Ударь меня еще раз, злобная кошка, и получишь вдвойне, — проворчал он скорее с удовольствием, чем со злостью.
Как бы в подтверждение его слов из палатки долетел звук еще одной пощечины.
— Отошли их, и я разделаюсь с тобой! — крикнула женщина.
— Нет, сначала я задам тебе.
Третья пощечина.
— Как я рад, что не взял тебя в жены. Если бы жена хана проявляла такое неуважение, я приказал бы отрубить ей голову.
— И зачем бы я была тебе нужна без губ и глаз?
— У тебя есть другие достоинства.
— Если у меня не будет головы, не будет и желания.
— Верно сказано, — и Казархан, повысив голос, крикнул: — Допросите пленного. Узнайте все об обороне города. Выясните, есть ли слабые места.
— А потом?
— Убейте его.
— Вы не можете так поступить! — запротестовал Фунг. — Кем вы вообще себя считаете?
— Золотой Ордой Казархана, — ответил монгол со свирепым лицом и, схватив капитана за волосы, потащил к костру.
Капитана Фунга посадили у самого огня, пока жар не изгнал изо рта пленника всю влагу, а из горящего мозга остатки способности к сопротивлению.
Когда Фунг выдал все военные секреты за несколько капель холодной воды на лицо и язык, сзади к нему подкрался монгол, прижал к горлу изогнутое лезвие сабли и резко дернул к себе.
Голова Фунга с еще живым мозгом скатилась в костер и зашипела, как кусок свежей баранины.
Глава 26. КОЛЫМСКАЯ БАШНЯ, БЫВШАЯ СИБИРЬ
— Я просматривал исторические дайджесты, — сказал Комо Дат.
— Вас это заинтересовало? — спросил Телиан Пиар.
— Очень. Оказывается, монголы были весьма изобретательны и изощренно жестоки. Все земные ученые сходятся во мнении, что они первыми применили биологическое оружие, разумеется, на своем примитивном уровне. Но зато в каких масштабах!
Телиан Пиар не шелохнулся. Оба марсианина находились в весьма скудно обставленном кабинете Комо Дата.
— Этого я не знал, — пробормотал паек.
— Они катапультировали зараженные чумой трупы через стены осажденных городов и ждали, пока мухи сделают за них работу. Когда население заболевало и начинало сокращаться, эти хитрецы приканчивали оставшихся в живых и забирали то, что им требовалось.
— Насколько я понимаю, именно монголы занесли в западную часть полушария болезнь, которую в дальнейшем стали называть «Черной Смертью». Таким образом они изменили ход земной истории.
— Да. Погибли многие миллионы. Население городов Европы уменьшилось в десять раз. Прошло несколько земных веков, прежде чем оно восстановилось. Но военной победы монголы так и не добились; они сами пострадали от чумы, а потом их империя попросту рухнула из-за внутренних противоречий.
— Неудивительно, что их называли Бичом Божьим.
— Посмотрим, что им удастся сделать против современных земных армий, соответственно вооруженных, — проскрежетал Комо Дат.
— Подозреваю, что их ждет успех, — сказал Телиан Пиар.
— Пока об этом рано говорить, — заметил Комо Дат, возвращаясь к работе.
— Учитывая, как их вождь разделался с посланными против него гнардами, ваш скептицизм меня удивляет, — прошептал паек, устремляясь к выходу, словно бледно-лиловый призрак.
Комо Дат метнул в спину уходящего Телиана Пиара злобный взгляд, а когда дверь с шипением закрылась, достал из ящика церемониальный кинжал и бросил его в металлическую панель.
Глава 27. ПАЙЮНОПО, ВНУТРЕННЯЯ МОНГОЛИЯ
Адъютант разбудил военного комиссара Пайюнопо сразу после полуночи.
— В чем дело? — сонно спросил комиссар, нашарив в темноте трубку телефона.