— Только ненадолго. Там мало травы для лошадей.
— Монгольским лошадям не привыкать к лишениям. Пустые желудки способствуют выносливости.
— Да, — согласился Байяр, — орда может проехать по этой стене. Но куда?
— Я слышал, что Великая Стена переходит в другую стену, там, на востоке.
Байяр задумался.
— Да, там Великая Стена встречается с Новой Стеной. Многие из орды сами это видели и могут подтвердить.
— Мы поедем по Великой Стене, которую китайцы построили против нас, до этой Новой Стены, а там посмотрим, — медленно проговорил Казар, вглядываясь в темноту.
— Ты хочешь выступить против Костяных Голов? А стоит ли их покорять? Есть ли богатства в их городах?
— Не думаю, но у них много всякого оружия, которое можно использовать против любого врага.
— Я бы предпочел сначала отправиться в Китай. Вряд ли мне придутся по вкусу женщины Костяных Голов.
— Ты сможешь отхлестать их саблей, если не добьешься особых милостей.
— У них во рту такие острые зубы.
— Выбей зубы, если боишься, что тебя покусают.
— А вдруг зубы у них не только во рту, а и кое-где еще? Говорят же, что некоторые китайские ведьмы способны лишать мужчин их копий именно тогда, когда те собираются немного повоевать.
— Тогда проломи им черепа, — пробормотал Казархан, сжимая в ладони коммуникационное устройство. — Пришло время разделаться с Костяными Головами, как они того заслуживают.
— Ты рассердился?
— Я хан. У них есть то, что нужно мне, а они отказывают, хотя и давали клятвенное обещание. Если слух об этом разлетится во все стороны, меня никто не станет уважать. Мои приказы останутся словами, не вызывая ужаса и стремления повиноваться. Мы поедем, чтобы внушить им уважение к себе.
— Я думал, чтобы сжечь их башни.
— Это тоже, — сказал Казархан и разжал пальцы. На ладони лежало серебряное устройство, вернее то, что от него осталось.
Глава 34. КОЛЫМСКАЯ БАШНЯ, БЫВШАЯ СИБИРЬ
Телиан Пиар закончил свою длинную речь. Руки его опустились, пальцы сжали костлявые запястья. Он ждал, пока Правящий Совет переварит сказанное, поймет всю важность доложенной проблемы.
— То, что вы представили нам, открывает интересные возможности, — сказал член Совета Фип.
— И вы не видите никаких проблем? — спросил Пиар.
Фип перевел взгляд на Комо Дата, не проронившего пока ни слова.
— Вы сегодня молчите. Это совсем не похоже на вас, командор Дат.
— Пиар более… красноречив.
— Нам не совсем понятно кое-что. Этот монгольский эксперимент… Его задумали вы или Телиан Пиар?
Какое-то мгновение Комо Дат колебался. Но только мгновение.
— Замысел его. Исполнение мое.
— Значит, совместное предприятие?
— Мы действуем заодно, — проскрежетал Комо Дат, чувствуя на себе тяжелый взгляд Пиара.
Члены Совета переглядывались, перешептывались, а приглашенные ждали решения. Комо Дат никак не мог привыкнуть к тому, что приходится стоять вот так послушно, смирно. В конечном итоге реальная сила была у него, но требовалось соблюдать определенный ритуал. По крайней мере до тех пор, пока Совет не будет распущен, и он сможет властвовать, ни на кого не оглядываясь.
— Мы немного посовещаемся. Подождите в приемной.
— Как пожелаете, — в унисон ответили Комо Дат и Телиан Пиар.
Опустив головы, они молча вышли из зала. В расположенной по соседству приемной гнард сразу принялся расхаживать из угла в угол, а паек спокойно замер у стены.
— Мы рисковали, — проскрипел Дат.
— Совет оценит мудрость нашего эксперимента.
— Они же не лишат меня чрезвычайных полномочий за программу, содействующую завоеванию планеты при отсутствии каких-либо потерь и затрат.
— Этого вы знать не можете. Могут возникнуть самые различные политические осложнения.
— Политики. Ха! Лучше всего было бы придушить тех, кто помешал нам добиться полной победы.
— Ставка на одну лишь силу недостаточно надежна. Неужели вы этого не понимаете?
— Я завоеватель. Я завоевываю. Я не веду переговоров и не стану умолять, просить и льстить.
— Вот почему нужно было именно мне обратиться к Совету. Вы бы просто напугали их своей прямотой.
Комо Дат сжал руку в кулак и сердито потряс им в воздухе.
— Единственный путь к победе — это выжженная дорога, по которой никто не ходит и на которой ничто не растет.
— Давно не слышал подобных рассуждений, — едко заметил Пиар. — Даже забыл, сколь они пусты. Вы — типичный гнард.
— Моя прямота лучше, чем ваши иносказания, из которых вообще трудно что-то понять, а интерпретировать можно как угодно.