Так что, хотя наступающая мощь противника превосходила все, с чем приходилось сталкиваться китайской армии на этом участке со времен ханов, генерал Шанг был уверен, что его позиция неуязвима. Героические танки НОА не сдвинутся с места иначе, как перейдя в наступление. Они никогда не отступят. Думать иначе нелепо, тем более с приближением рассвета.
Вдали появилась желтая дымка.
— Что это?
— Пыль от конной колонны, — доложил майор.
— Похоже на дым от костра какого-то демона.
— У демонов и монголов одна и та же горячая кровь, как сказала однажды моя бабушка.
— Я не боюсь ни демонов, ни монголов. В свое время мне довелось сидеть за одним столом с красноглазыми существами с Марса. Вот они и есть те демоны, которых следует бояться.
Земля под ногами загудела и завибрировала.
— Землетрясение! — воскликнул генерал.
— Нет, монголы. Они приближаются.
Так оно и было. В зоне монголо-китайской границы землетрясения случаются нередко, но они всегда кратковременны. Это же явно затягивалось, гул все нарастал, и вот уже задрожали стальные каски на головах солдат.
— Теперь я знаю, что испытывали императоры при приближении монгольских орд, — заметил Шанг.
Майор попытался было что-то ответить, но в последний момент предпочел промолчать, опасаясь, что слова только выдадут его смятение и опозорят перед генералом.
Но оба, не признаваясь в этом друг другу, дрожали. И эта дрожь резонировала с нарастающими колебаниями земли у них под ногами.
Глава 45. ШЕСТЬ ДРАКОНОВ
Новая Золотая Орда шла на восток, и лица всадников купались в кроваво-красном свете восходящего солнца.
Во главе колонны скакал Казархан, именно его обветренного лица коснулись первые лучи. Глаза Казара горели, как уголья, губы сжались в ровную линию. Рядом с ним покачивались девять бычьих хвостов, которые в последний раз мир видел восемь веков назад, когда Восток был нов и ничто, сотворенное человеком или Богом, не могло помешать монгольской экспансии.
— Чую китайцев, — пробормотал спустя некоторое время Казар.
— Потеют, хотя ночь была прохладная, — заметил Ариунболд, принюхавшись.
— У них есть на то причины. Они потеют, как потели их предки. От Пекина до Багдада нос Чингиса наслаждался этим запахом, принесенным ветром.
— Неплохая мысль — превратить когда-нибудь Багдад в груду мусора.
— У нас еще будет на это время, как только мы закончим свои дела здесь… если, конечно, останемся в живых.
— Рядом с тобой, мой хан, я не думаю о смерти.
Казар молча кивнул. Теперь он придержал жеребца. Вслед за ним и вся колонна перешла на иноходь, но не сразу, а ряд за рядом, так что вся перестройка заняла около двадцати минут. Словно зыбь пробежала по спине дракона, закованного в железо, кожу и разномастные конские гривы и хвосты.
Они упрямо шли вперед, не думая о страхе и не обращая внимания на зеленые вертолеты, вынырнувшие из-за их спин и взметнувшие низко висящую желтую пыль.
— Вертолеты не нападут, — сказал Казар.
— Они получили хороший урок.
— Нет, они не нападут, потому что так им приказано. Если бы задумали атаку, она произошла бы раньше.
— Мудрое замечание.
— Я хан ханов. Все, что я говорю, мудро. Если бы это было не так, я не был бы наследником Чингисхана.
— Это тоже мудрое замечание.
Казархан посмотрел на Ариунболда и сказал:
— Поезжай впереди. Пусть китайцы видят гордый штандарт, при виде которого их предки дрожали и скулили от страха.
— Ай-я! — крикнул он и пришпорил Чино.
Вскоре они достигли вершины холма. Внизу лежала Великая Стена, похожая на сломанную спину дракона, погрузившегося в землю. В проломе виднелись линии танков, торчащие, как зубы в каменной пасти.
— Путь в Китай закрыт, — сказал Ариунболд.
— К замку всегда можно подобрать ключи.
— Мы можем пойти на танки. Многие погибнут, но большинство пройдет.
— А потом?
— Ты — хан ханов. Я не знаю.
— Кони не перепрыгнут эти машины. Они стоят слишком близко одна от другой.
— Может быть, две первые линии выйдут вперед после ложной атаки?
— Хороший план, но даже одна линия непроходима.
— А нельзя ли заставить их отступить?