В ноздри Казару ударил запах горелого мяса, перед глазами сверкнул раскаленный луч. Бросив взгляд вправо, он увидел почерневший обрубок, только что бывший головой лошади.
Всадник, оставшийся невредимым, вытаращив глаза, смотрел на дымящуюся шею животного. В следующий момент тело лошади ударилось о выступ стены, и воин полетел в черную пропасть навстречу смерти.
— Костяные Головы охотятся за тобой, мой господин! — крикнула Утренняя Лань дрожащим голосом.
— Я запрещаю тебе плакать, — бросил в ответ Казар.
— Я плачу не о себе, а о тебе.
— Пригнись!
— Они найдут тебя. Они знают, где ты.
— У этих проклятых Костяных Голов, должно быть, глаза кошек, — рявкнул Казар.
— Наверное, им помогает знак у тебя на лбу, мой господин.
Казар ощупал отметину и задумался.
— Может быть, — пробормотал он.
Вспышка света предупредила его о еще одной огненной стреле…
Глава 67. «ПРИЗРАЧНЫЙ УБИЙЦА», КРАСНЫЕ ПЕСКИ
— Стреляйте! Стреляйте! — визжал Комо Дат. — Они приближаются к Всемирной Стене!
— Слушаюсь, — ответил оператор, выпуская еще один смертоносный луч.
В следующее мгновение лишившаяся головы лошадь рухнула вместе с всадником и исчезла в гремящем потоке, катящемся по Великой Китайской Стене.
— Что? — проскрежетал Комо Дат.
— Самонаводящийся сигнал свидетельствует, что землянин со знаком Белой Карты жив, — со страхом в голосе ответил оператор.
Круто повернувшись, Комо Дат набросился на него, безжалостно согнал с кресла у контрольного пульта и уселся в него сам.
— Я закончу то, чего не смогли сделать другие! — закричал он. — Пиар! Помогите мне! Мне нужен ваш глаз.
Паек, не утративший своего обычного самообладания, указал пальцем на квадрат решетки, в котором его светочувствительный орган обнаружил Казархана.
— Вот он!
И Комо Дат выстрелил сам.
Глава 68. ВЕЛИКАЯ КИТАЙСКАЯ СТЕНА
Порывшись в седельной сумке, Казархан обнаружил древнюю трутовницу и поджег край кушака.
Зажав в зубах свободный конец, он поднес горящий ко лбу и, не обращая внимания на хлынувшие от боли слезы, держал до тех пор, пока не обуглилась плоть. Запах паленого мяса ударил в ноздри.
— Мой господин! Что ты делаешь? — испуганно закричала Утренняя Лань.
Казар не ответил. Зубы сжали шелковый кушак, и он терпел, пока не стал терять сознания. Выплюнув тряпку, он провел языком по пересохшим губам и выпрямился в седле. В небе, прямо над его головой, висела зеленая звезда.
— Ну давайте, Костяные Головы, стреляйте! — закричал Казар.
Ослепительная молния сверкнула перед самым лицом Казархана на расстоянии не больше кости овцы, и скакавший рядом с ним монгол исчез, оставив только пару дымящихся ног, которые тут же выпали из стремян. Взмыленная и испуганная лошадь продолжала нестись во весь опор, и Казар, чтобы сбить Костяных Голов с толку, пересел на нее.
Он успел вовремя, так как новый луч спалил спину его прежнего коня, исторгнув из животного почти человеческий крик. Через долю секунды оно завалилось на бок, столкнувшись с другой лошадью, и затихло.
— Мой хан! Ты жив? — жалобно окликнула Утренняя Лань.
— Жив! Ничто не может убить хана ханов! — радостно ответил Казар, зная, что перехитрил врагов.
Очередной луч прошипел над головой, и Казар похлопал себя по волосам на тот случай, если они вспыхнут. Привстав на стременах, он увидел впереди Ариунболда и Герела, между которыми несся свободный Чино.
— Ариунболд, — позвал хан ханов. — Отпусти штандарт Чингиса!
— Он потеряется!
— Выполняй!
— Лучше я съем коня.
— Я скормлю твои яйца твоему же мерину, если ты ослушаешься моего приказа! Костяные Головы знают, что там, где штандарт, там же и я. Они охотятся за мной!
Не сразу, но все же Ариунболд поднял штандарт на вытянутую руку и отбросил его в сторону. Перелетев через зубцы стены, штандарт исчез из виду. Грохот копыт и крики людей заглушили звук его падения. Только ветер донес до Казара приглушенный всхлип.
— Я запрещаю тебе плакать, Ариунболд! — крикнул Казар.
— Иди к черту, мой хан, — донесся до него ответ верного Ариунболда.
Это были последние слова штандартоносца: раскаленное добела копье, посланное с зеленой звезды, ударило в него, превратив в облачко пара и дыма.
Ужасная смесь обожгла и без того пылающие легкие Казархана. Он поперхнулся, но все же откашлялся вместе со слюной, кровью и кусочком души.