Здесь мы видим, на самом деле, как боги спускаются на землю. Они становятся людьми, они живут бок о бок с нами и правят страной. Или другой путь, хорошо известный по античности, - правитель обожествляется. Как говорится, ничто так не подтягивает паству, как лично присутствующий и наблюдающий за порядком бог. Так или иначе, с небес на землю, или с земли на небо, но Владимир совершенно явно обладает божественными чертами (конечно, не реальный князь, а его былинный тезка). Этим можно объяснить его пассивность в песнях. Он никогда не является героем, он лишь присутствует, объединяет всех. Как создатели фильма «Трансформеры» объяснили причину, по которой Мегатрон не превращается в пистолет: «Представьте себе, что Дарт Вейдер превращается в меч, которым кто-то бьется». Владимир - солнце, которое одним фактом своего существования определяет существование наше. Его не будет - ничего не будет. И действовать ему уже совсем не обязательно; хвала богам, то есть ему самому, что он вообще есть, и в этом его предназначение и функция. Необходимо отметить, что подобное развитие эпоса, сближение бога и человека характерно в принципе. На смену могучему Зевсу приходит Геракл, которого отдаленные потомки знают гораздо лучше его небесного отца.
Здесь мы имеем дело с движением в эпосе аналогичного плана. Сам Илья уже не обладает никакими магическими свойствами, кроме огромной силы; сдержанность, мудрость - этими качествами УЖЕ может обладать и человек, а не только бог, и в этом и заключается шаг вперед в развитии русского эпоса. Магическими свойствами обладает конь богатыря, Бурушка. По некоторым источникам, он извергает пламя из ноздрей, топчет врагов и вообще чуть ли не дает советы хозяину. Здесь мы можем сказать, что Добрыня не только заключил пакт со Змеем, но и оседлал его. Боги русских не оставляют их даже после совершенного предательства, когда предпочтение отдается совершенно чуждому богу; ибо ни один родитель, пусть даже небесный, не в силах оставить своих детей. Они приходят в ином виде, но остаются с нами.
Илья является антагонистом Владимира Красного Солнышка, что было замечено и гипертрофировано советскими исследователями. Мы не можем представить себе Добрыню спорящим с Владимиром; да и Алешу Поповича тоже вряд ли. И тем не менее, существуют три песни, где так или иначе Илья ссорится с Владимиром и оказывается под землей, иногда в непосредственной близости от змеевика. Я далека от того, чтобы воспевать алкоголизм как национальную черту, которой стоит гордиться; это боль наша и позор, и наслоения с сидением в кабаке также следует признать позднейшими, но благодаря им сохранился наиболее близкий к оригиналу текст былины.
Итак, личность Ильи можно считать установленной. Перед нами подземный бог, бог смерти, бог энергичный, мудрый, сильный. Солнце не может и не умеет драться; его суть любовь, любовь-присутствие. Подземный же бог действовать умеет и любит, в том числе его не отпугивает и борьба. Таким образом, несмотря на элементы противостояния, неизбежные при столь огромной разнице в функциях, противопоставления двух разных сил удалось избежать. И Владимир, и Илья борются за Русь, за ее сохранение и процветание. Союз различных сил, как мы уже видели в былине о Добрыне, оказался устойчивым, хотя и протекал не без эксцессов. Владимир молится - Илья организует оборону; Владимир предлагает сдать город татарам, чтобы избежать лишней крови - Илья идет и один, а в некоторых вариантах сотоварищи рвет все татарское войско. Сочетание разных методов всегда более плодотворно, чем тупое использование одного и того же приема.
Перед тем как мы перейдем к рассмотрению былины о Соловье-Разбойнике, положенной в основу одноименного мультфильма, необходимо упомянуть былину об Илье и Идолище. Дело в том, что в некоторых случаях Идолище нападает на Киев, а в некоторых - на Царьград. И если в первом случае Илья защищает родную страну, то во втором он бьется за христианскую православную веру, за то, чтобы в Царьграде снова звучал звон церковных колоколов. Данное поведение кажется весьма нелогичным для богатыря, который в предыдущей былине («Буян-богатырь») посшибал все кресты с церквей вместе с маковками. В былине о Царьграде при ближайшем рассмотрении обнаруживается ловкий пропагандистский трюк, до которого немцы в лице их фюрера додумались только почти тысячу лет спустя.