Все хотят жить; и поняв, что сильные, умелые, умные женщины будут уничтожены, женщины резко ослабели, поглупели и стали, ну конечно, полными неумехами в «мужских» делах.
Это все до поры до времени, конечно. Как только экономические условия изменились, и капитализм подарил женщинам свободу и независимость, женщины тут же вернулись к своему исходному состоянию. Ибо женщина, все-таки, тоже человек, а человечество в целом нельзя назвать ни глупым, ни слабым, ни упрекнуть в том, что руки у него, человечества, растут из жопы. Если бы это было так, люди как вид давно погибли бы.
Но сейчас речь не о том. Итак, нашим выводом из сценарного анализа былины о Дунае будет следующее:
Если женщина так же умна, сильна и умела, как мужчина, она должна быть уничтожена.
Если бы герои выбрали другие способы реакции на ситуацию, то выводы, конечно, были бы другими. Дунай, проиграв своей жене, мог все равно ОСТАТЬСЯ СИЛЬНЫМ, хмыкнув и сказав, например: «Да с тобой не страшно будет и на татар сходить». Аттила мог сохранить жизнь своей жене, воскликнув: «И так отвратительна будет смерть каждого, кто убьет своего соперника нечестным путем!». Но этого не произошло. Заметим также, что не Дунай «злой» и не Аттила «глупый». Их образ сборен, архетипичен.
И женщины запомнили еще кое-что, запомнили глубоко-глубоко, как самую главную - и грязную - правду жизни:
Мужчины на самом деле слабы, глупы и немудры.
Но именно они правят нами.
Конечно, этот вывод во многом революционен и отражает реалии эпохи не победившего еще, но укрепляющегося патриархата. Именно поэтому он и сохранился - ибо тогда он был важен. И его запомнили.
Руководствуясь этим выводом, можно вести себя по-разному, ибо истина - это только то, что можно использовать. Характер истины, как и любого знания, не накладывает никаких моральных ограничений на того, кто им владеет.
Необходимо отметить, что не следует воспринимать былину как реальную историю. Как и любой вид творчества, она является вариантом сублимации. Неосуществленные желания необходимо хотя бы пропеть, чтобы избавиться от них. Данный абзац введен специально для тех, кто опечален судьбой Настасьи. Не расстраивайтесь, возможно, она осталась жива. Но Дунаю очень хотелось поступить ИМЕННО так, как описано в былине.
Этот пассаж надо принимать во внимание при анализе следующей былины.
2. Иван Годинович и Михайло Потык.
Былины практически повторяют сюжет и расстановку действующих лиц татарской сказки «Стрелок и Царкин-хан». Отголоски былины можно также наблюдать в сказке Пушкина о Петушке-золотом гребешке. Былина, единственная из всех прочих былин, сохранилась и живет до сих пор, ибо она, по сути, является той самой сказкой о Федоте-стрельце, которую рассказывает Филатов. А былина - это есть песня, которую поют и знают все, часто забывая автора. Сказка о Федоте тоже давно ушла в народ, чего нельзя сказать о других пьесах Филатова («Пышка» и проч). Высокая живучесть былины говорит о том, что сюжет сохранил актуальность до сих пор. Также отметим, что при разборе былины мы не будем касаться мистического момента со смертью и оживлением Марьи, поскольку он явно архаичнее остальных частей былины и является искаженным, изуродованным, но выжившим отголоском языческих мифов, связанных со сменой сезонов.
...Марья-Марена-Зима умирает, а ее муж, Солнышко, спускается за ней в царство мертвых и отбивает у змея. Кто такой змей, ну то есть Ящер в славянской мифологии, пояснять, я думаю, не надо. Здесь необходимо отметить вот какой мрачный момент, который является квинтэссенцией всех былин по настрою - есть варианты, когда муж убивает Марью, а не повелителя подземного царства. Какие здесь можно сделать сценарные выводы, мы рассмотрели при анализе предыдущей былины.
Но Филатов рассказывает ее немного иначе. Заметим, что здесь он придерживается татарской (да, именно татарской, а не исконно русской) традиции, в которой жена принимает совет отъезжающего мужа:
«Ну, а сунется такой, кто нарушит твой покой -
Мне учить тебя не надо; сковородка под рукой»
И сохраняет верность стрелку, несмотря на притязания старого короля.
То, что ответы наших современников на вопросы, которые им задает судьба, изменились, не может не радовать. Но не будем забывать, что сказка, как и миф - это мечта. Это указание не на то, какие мы сейчас есть, а на то, какими мы хотим стать.
А в десятом веке, в юности, наши мужчины мечтали стать совсем другими.
Марья-Лебедь и тогда была волшебницей, искусницей. Но когда царь - молодой, красивый царь, что выгодно отличает его от царей позднейших сказок - зовет ее замуж, она здраво прикидывает, что он прав. Гораздо лучше остаться в истории как царица, чем как «портомойница», жена простого человека. И она бросает Федота, то есть, простите, Ивана.