"Черный принц" - одновременно и сложный, и легкий роман, все зависит от того, попадется ли читатель в одну из ловушек, расставленных автором. Об одной из них я уже сказала и, признаюсь, сама чуть в нее не угодила: это стремление верить Брэдли Пирсону и воспринимать его слова как истину. Суть остальных ловушек заключается в том, что автор предлагает читателю несколько ключей к роману, каждый из которых в итоге приводит к определенной интерпретации, которая оказывается неправильной.
Первый вариант и первая ловушка: стремление прочитать "Черного принца" как роман сентиментальный, то есть - роман о чувствах и переживаниях, вынести на первый план многочисленные любовные линии, присутствующие в сюжете. Все эти люди прекрасны, все они страдают. У Присциллы рушится брак, Рейчел чувствует себя тенью мужа, Брэдли мучается любовью к юному созданию, Фрэнсис мучается тягой к мужчинам, Арнольд - тем, что изменяет жене. Все вроде бы просто и заманчиво, но что делать с многочисленными отсылками к фрейдизму (о, эта башня Почтамта!), экзистенциализму и блестящими рассуждениями об искусстве?
Второй вариант - мало очевидный и близкий к первому: прочитать "Черного принца" через призму реализма, морали и правильных выводов. Как мне кажется - заранее проигрышный. Нет здесь ни одного героя, которому хочется доверять от и до. Нет здесь ни одной стойкой, правильной и неизменной системы взглядов на мир. Нет здесь однозначной морали.
Третий вариант: раз речь идет об убийстве и пути к нему, то мы читаем детектив. Только этот детектив вывернут наизнанку, лишен многочисленных признаков своего жанра (в традиционном детективе акцент сделан либо на расследовании преступления, либо на исследовании психологии преступника) и вообще сомнителен, хотя и возможен.
Четвертый вариант, точнее - комплекс вариантов, это чтение философского романа. Айрис Мердок буквально на блюдечке преподносит интеллектуальному читателю множество философских концепций и идей: тут и платонизм (идея высшей любви), и экзистенциализм (идея обретения смысла), и фрейдизм (о, эта башня Почтамта! о, комплекс Эдипа!), и взгляды на искусство, и взгляды на жизнь, и рассуждения о браке, и много чего еще. Проблема заключается в том, что несмотря на все намеки и кивки в сторону Фрейда, Платона или экзистенциалистов, их идеи переворачиваются, выворачиваются и обыгрываются. Брэдли легко переходит из одного дискурса в другой: сейчас он уверяет Фрэнсиса, что этот его Фрейд ничего не стоит, но тут появляется башня Почтамта - и вуаля! Осознав свою любовь к Джулиан, Брэдли буквально фонтанирует платонизмом, но стоит пройти паре дней - и эти взгляды вдруг меняются, блекнут и исчезают.
Кому верить? Во что верить?
Вот фрейдизма в романе хочется коснуться особо. Дело в том, что Мердок активно намекает читателю, что именно этот подход - правильный, и роман следует читать через поиск у героев эдипова комплекса. Она мало того, что играет на шекспировских аллюзиях (Брэдли с одной стороны - намек на Гамлета, с другой - на Клавдия, в обоих образах для фрейдиста - раздолье), она заставляет Фрэнсиса рассуждать о гомосексуальном влечении Брэдли к Арнольду. Потом она с легкостью подсовывает читателю влечение Брэдли не ко взрослой, подчеркнуто женственной героине (все героини, кроме Джулиан, подчеркнуто женственны и почти отвратительны в этой женственности), а к девочке, которая при первом появлении перед читателем была принята за мальчика.
И, что характерно, в школьном спектакле играла Гамлета.
И, что еще более характерно, является дочерью Арнольда.
О, башня Почтамта!
Пожалуй, только две вещи можно утверждать уверенно.
Во-первых, "Черный принц" - это роман постмодернистский. Отсюда - и множественность концовок, и множественность интерпретаций, и активная игра с читателем в ложные подсказки.
Во-вторых, в нем есть много Шекспира вообще и "Гамлета" в частности.
"Гамлет" появляется в названии и торжественно проходит рефреном через весь роман. Герои будут цитировать "Гамлета", читатель - искать параллели. Брэдли, как уже говорилось, в чем-то похож на самого Гамлета (их роднит их рефлексивность и их противостояние миру), в чем-то - на Клавдия (исследователи склонны утверждать, что история Брэдли Пирсона - это история Клавдия, а я склонна им верить). Гамлета играет Джулиан в школе. "Гамлета" она обсуждает с Брэдли, когда он понимает, что влюбился в нее. "Гамлета" в школьном издании он не хочет ей возвращать. “Гамлета” будет неверно истолковывать, вводя и Джулиан, и читателя в заблуждение.