– Ааа, здравствуй, дорогой, проходи.
– День добрый.
– Какими ты судьбами, дорогой? – продавец говорил хорошо, но все же с акцентом.
– Да вот, письмо на почте отправлял, решил зайти к тебе. Там какая-то бабка новая, “адрес” – говорит, – “адрес обратный”, вот же заела старая пластинка, а что я ей скажу? И всё в этом духе.
– Так говори мой, если надо.
– Да ладно, обойдётся дура.
На несколько секунд он замолчал, посмотрел в скатерть стола. Заведение и впрямь было небольшое: два стола, придвинутые к стене, находились справа от двери, ещё один располагался в углу. Напротив стоял прилавок с тремя пивными кранами, множеством банок и бутылок в холодильнике позади и всякого рода сверх солёной отравой(читай “закуской”). Окно было всего одно, да и то маленькое и грязноватое, отчего в помещении даже в ясный светлый день было довольно тускло.
– Тимур, – глаза поднялись на собеседника, – покормишь?
Кавказец сразу взволновался, засуетился.
– Ты что, дорогой? С этого ж начинать надо было! Ты погляди на него, сидит скромничает, как девка сахарная. Сейчас, сейчас, дорогой!
Тимур полез в холодильник. На столе в считанные мгновения образовались: тарелка зеленого супа с щедрой ложкой жирной сметаны, две котлеты, почти блестевшие от подсолнечного масла, грубо отломанный кусок черного хлеба, горка драников и сваренное вкрутую яйцо средних размеров. На небольшой тарелочке с цветочным орнаментом белоснежная горка крупной соли.
Ещё через секунду Тимур нырнул под прилавок и вынырнул с бутылкой водки.
Две пятидесяти граммовые рюмки глухо стукнулись, поспособствовав аппетиту обоих. После первой, как известно, не закусывают, но молодой человек, видимо, был столь голоден, что яйцо, два драника и полкотлеты вмиг исчезли со стола. Когда тарелка супа опустела в половину, Тимур наполнил стопки.
– Давай за свободу, дорогой.
“Да куда уж мне ещё” – подумал поедающий второй драник, но ответил:
– Давай.
И они выпили за свободу.
– Можно я у тебя какую-нибудь куртку ненужную возьму? А то моя совсем прохудилась.
– Там в чулане висит что-то. Бери, что хочешь, на здоровье.
Молодой человек встал из-за стола и пошёл в подсобное помещение. Он уже очень давно должен был поменять свой совсем худой пуховик и по сезону, и по его качеству. Вероятно, он и поменял бы, если бы мог. Молодого человека звали Павел, и его незнания адреса отправителя писем объяснялось попросту тем, что такого адреса у него не было. Павел бродяжничал. Время от времени он заходил к своему старому знакомому Тимуру в заведение. Здесь можно было по дружбе и по простосердечному кавказскому гостеприимству бесплатно поесть и взять ненужной старой одежды.
– Я возьму вот это … вроде пальто?
– Да бери, дорогой. Садись ещё выпьем.
– Спасибо, Тимур, я больше не буду. Это в тебя лей хоть из ведра, а мне не очень хорошо усваивается.
– Хорошо. – Тимур убрал тарелки, стопки, поставил бутыль обратно под прилавок. – Кому писал?
– Что?
– Письмо кому отправлял на почте?
– Родителям. Кому ж ещё …
– Это да. Что пишешь?
– Даа… разное – Павел немного задумался потом резко встрепенулся, встал и направился к выходу. – Спасибо, Тимур, ещё раз. Я пойду.
– Куда ты пойдёшь, дорогой?
– Мне там надо … пойти.
– Хорошо, хорошо. Заходи, как угодно, когда угодно. Двери всегда открыты, ты знаешь.
Павел попрощался, вышел за дверь и пошёл вдоль улицы, куда глаза глядели и вело молодое сердце.
Небо хмурилось. Порывы ветра шелестели объявлениями на остановках, вздымали пластиковые пакеты и прочий мусор в воздух. Кто бы мог подумать (?) пошел дождь. Подумать о таком, видимо, и правда никто не мог, поэтому из немногих пешеходов никто не достал зонтик. Все побежали. Кто-то надеялся переждать стихийное явление под козырьком остановки, другие предпочли больший комфорт и отправились под крыши магазинов и многочисленных кафе. Двое заглянули в городскую библиотеку, однако, скажем для справедливости, что они туда и направлялись, поэтому дождь выступил не провокатором, а лишь катализатором – заставил их прибавить шагу.