Совместное неприятие «героических подвигов» пиратского братства даже немного сблизило нас с Вацлавом. Я понимаю. Его высокомерие и невозмутимость — маска, с которой он вынужден не расставаться.
Мягко говоря, флотские слотирок не уважают. Так сложилось. Их работа связана с грязью и политикой, поэтому никто не верит, что можно служить там и не замараться. Многие офицеров СЛОТИР боятся и потому ненавидят. Некоторые свой страх прячут под маской высокомерного презрения — родовитые сотрудники в личной охране встречаются крайне редко. Чем не повод держать дистанцию?
За время полета Вацлав в наши дела не лез, управлять корабликом не учил и шпионов в экипаже не копал. В основном сидел в каюте, размышляя над бумагами, тренировался в одном из залов крейсера, да приходил обедать в кают-компанию.
Сегодня я впервые увидел живые эмоции на его лице.
Послав подальше атамана с его идиотскими просьбами, потребовали у него прекратить истерику и заняться оговоренным делом. А именно — начать перегрузку рабов с лайнера на транспортник. Побурчав некоторое время, атаман сказал, что соответствующий приказ отдан и абордажная команда приступила к выполнению. С нас требовалось прибыть на транспортник, куда вот-вот будет отправлен заместитель атамана и его личный казначей. Сразу по приемке товара пиратам хотелось бы получить свои денежки и… пограбить лайнер.
С последним я не спорил. Пусть попробуют — жалко, что ли? Тем более, барахла после пассажиров должно остаться много, да и на самом лайнере есть куча исправного оборудования, в котором можно перепрошить идентификаторы, а потом довольно дорого продать. Атаману явно хотелось бы и пассажиров пограбить, но на этот счет были строгие договоренности. Будущие рабы имеют право забрать с собой столько вещей, сколько унесут. Им и так нелегкая жизнь впереди светит, чтобы еще их копеечное имущество отнимать. Может, проживут подольше? А если проживут подольше — пользы, в том числе доходов, принесут неизмеримо больше, чем сейчас у них есть на руках самого ценного. А то, что они с собой заберут самое дорогое — это без сомнения. Потом-то всяческие драгоценности и пластокремниевые чеки на номерные счета они все равно сдадут в… хм… благотворительный фонд нашей страны. Добровольно-принудительно сдадут. Но сдадут нам, а не пиратам. Те из жадности могут продать что-то известное, фамильное бабушкино колье, например, которое во всех каталогах подробно описано и числится за родом герцогов ТакихТо — баронов Эдаких, и засыпаться. А там и всех за собой потянуть. Кому-нибудь это надо? Атаман, насколько мне известно, с такой точкой зрения на предварительных переговорах согласился полностью, понимая, что из золота новую голову взамен утраченной по причине отсекновения не выплавишь и к шее не приставишь. Да и двадцать оро за раба, с учетом уже полученных пиратами кораблей и вооружения, очень и очень неплохо.
Пока суд да дело, мой катер влетел в гигантский ангар транспортника, где уже отшвартовалась первая тройка десантных модулей с живым товаром. Следующая тройка ждала своей очереди, болтаясь в космосе немного в стороне от пузыря силового поля шлюза.
Мы с Вацлавом вышли и прошли поближе к ближайшему модулю, чтобы предварительно прикинуть качество товара. Речь не о способностях, навыках и здоровье — это все потом в регкамерах и на Ромашках проверят наши специалисты. Мы должны всего лишь прикинуть, нет ли среди рабов ограбленных. Это тоже оговаривалось с атаманом.
Разумеется, лично, мы с капитаном-комиссаром, стоять и вглядываться не собирались. Несколько человек у каждого потока формально опрашивали бывших пассажиров и, если бы кто-то указал на то, что его обчистили десантники, то мы бы имели полное право перетряхнуть всю абордажную команду. И об этом тоже должен знать каждый десантник. Круговая порука. Кто рискнет подставить всех и огрести от своих же товарищей?
Но мы с Вацлавом стояли и смотрели. А что еще делать? Правильно. Пока нечего. Сосчитать товар есть кому, проверить тоже.
С другой стороны ангара приземлился катер пиратов, откуда вышли двое и также, как мы, встали неподалеку от вереницы рабов, усиленно делая вид, что так же, как мы, творчески контролируют процесс.
Мой коммуникатор подал сигнал о запросе на соединение. Я разрешил и в ухо мне забубнил голос старпома: