Зной. Бегущая собака. / Heat. Running dog.
1909 г
До сих пор ничего не было сказано о натюрмортах Сарьяна 1910 – 1914 годов. Натюрморты занимают не только значительное место в искусстве Сарьяна дореволюционных лет, но и составляют самое законченное, что было исполнено им в эти годы. Говоря о натюрмортах Сарьяна, следует прежде всего отметить их конкретность по сравнению с пейзажами, что вызвано несомненно различием методов работы. Имеется в виду, конечно, не различие художественных приёмов, которые были одни и те же — большие обобщения, та же любовь к интенсивному цвету. Разницу следует усматривать в том, что пейзажи художника в те годы исполнялись не с натуры, а в основном по памяти, натюрморты же писались с натуры. Позднее, когда в советские годы Сарьян и в области пейзажа обратился к работе с натуры, это различие между пейзажами и натюрмортами сгладилось.
Натюрморты Сарьяна не отличаются сюжетным разнообразием. Это цветы и фрукты, написанные то порознь, то вместе. Часто букеты цветов художник ставит в фаянсовые кувшины. Изредка он вводит и фарфоровые предметы. Сарьян не ставит задачей передать в своих натюрмортах весомость предметов. Преимущественное внимание он отдаёт цветовому решению. В такой манере написаны все натюрморты с букетами («Цветы с Чамлыча», 1910; «Голубые цветы», 1914 и др.), яркие, красочные и точно благоухающие ароматами полей. Такое же плоскостное решение имеют и натюрморты, изображающие фрукты, кувшины, вазы, статуэтки («Бананы», 1910; «Виноград», 1911; «Светлая гамма», 1913; «Персидский натюрморт», 1913). И только лишь в одном из более поздних натюрмортов («Тыквы», 1915) появляется стремление к передаче объёмности.
В персидской деревне. / In a Persian village.
1913 г
Среди всех натюрмортов Сарьяна этих лет выделяются необычностью своего содержания «Египетские маски» (1911), позже повторённые в большем размере и с несколько изменённым расположением предметов в картине — «Большой восточный натюрморт» (1915). Маски, послужившие художнику натурой, были приобретены им во время египетского путешествия. Они привлекли его своим выразительным лаконизмом, декоративностью, так созвучными художественным исканиям Сарьяна тех лет. И позднее художник использует их в своих работах.
В дореволюционные годы Сарьян пишет также портреты. Портреты, как можно судить по отзывам печати того времени, не были оценены в должной мере. Не получили они признания и у коллекционеров (за десять.двенадцать лет дореволюционной деятельности художника было сделано всего десять живописных портретов и один графический; из них всего три были заказными). А между тем эти немногие портреты, исполненные Сарьяном, обнаруживают в нём все необходимые качества портретиста и прежде всего важнейшие — наблюдательность, умение дать меткую характеристику. Среди названных
десяти живописных портретов к наиболее ранним, кроме упоминавшегося портрета Африкян, относятся два автопортрета 1909 года. Написанные непосредственно один за другим, они, в сущности, представляют варианты одного и того же решения. Это был эксперимент, о котором автор говорит сейчас с улыбкой. По словам Сарьяна, он ставил в этих вещах пленэрную задачу. При отрицательном отношении художника к полутонам решение получилось несколько условным, оно свелось к чередованиям контрастных вертикальных и горизонтальных розово.коричневых, синих и чёрных полос, положенных поверх написанного светлой охрой лица. Но всё же в автопортрете сквозь нарочитость приёмов проступают характерные черты его внешнего облика. Художник больше не экспериментировал в этом плане.
Следующим по времени является портрет Александра Мясникяна, исполненный углем, в размере, вдвое превышающем натуральную величину.
Ночной пейзаж. Египет. Night landscape. Egypt.
1911 г
Скупыми, энергичными и уверенными штрихами передан (несмотря на эскизность) волевой, мужественный образ революционера.большевика, одного из видных деятелей первых лет Великой Октябрьской социалистической революции и Коммунистической партии Армении.
В портрете И. С. Щукина (1910) обращают внимание выразительно и остро написанные глаза. Сохранился интересный отзыв об этом портрете, данный В. Серовым: «Как.то на выставке, — рассказывает Сарьян, — Серов обратил внимание на портрет Щукина и, указывая рукой на глаза, со свойственным ему лаконизмом, сказал: “Пушка, нет, две пушки”».