— Дядя!.. Дядя… почему вы не заплатили?
И Банди заорал:
— Постыдились бы!
Но того и след простыл. Бела обернулся к Пиште, который недоуменно смотрел на полученные три крайцара.
— Какая свинья! — сказал Бела, и уголки губ у него опустились.
Пишта сунул деньги в карман и крикнул братьям, которые все еще отчаянно на все лады ругали обманщика-пассажира:
— Перестаньте! Довольно! Нам ведь за час двенадцать крайцаров платить!
В тележку сели две женщины. Одна из них, толстенькая торговка, поставила на тележку даже свою круглую корзинку с курами.
— Платить вперед! — сказал Пишта. — За корзину — крайцар!
— Ах ты, маленький обдирала! — сказала торговка, но все-таки заплатила.
Пишта засунул медяки в карман штанишек, а чтоб вода не унесла их, запихал туда еще и скомканный носовой платок и тронулся в путь. Обратно дорога шла все больше под гору, да и груз был тяжелый: тележка катилась так, что чуть не задавила «лошадок».
— Держи! — крикнул Пишта, обернувшись к Беле, который цеплялся сзади за тележку.
Малыш старался изо всех сил, ухватился обеими руками за задок тележки, но она увлекала его за собой, и он вдруг поплыл по воде, раскорячив ноги, точно лягушонок. Вода шумела в ушах, забиралась в рот. Он глотал ее. Волосенки у него намокли. По мосту над ними, грохоча, пронесся поезд. Кругом было темно. Только вдали светился конец прохода, куда они должны были доставить пассажиров. Ребята задыхались — теперь тележку опять приходилось тащить в гору. Наконец они достигли пристани — причалили к сухому тротуару. Солнце светило уже вовсю. От их мокрых рубашонок и штанишек шел пар.
Они сделали четырнадцать рейсов; тридцать пять крайцаров позвякивали в кармане у Пишты. «Наверное, двадцать, не меньше, пойдет этому гаду!» — подумал мальчик.
В тот же миг с грохотом и треском пошла в ход вторая тележка. Это угольщик с улицы Лехел «спустил на воду» свою тележку с мореходами тех же примерно лет, что Пишта и его братья. Наши мореходы удивленно вытаращили глаза.
— Я знаю их! — крикнул Банди. — Они с улицы Луизы, три, словаки! Конвалинки!
— А, словачонки? А? — Пишта лязгнул зубами. — Вот как вдарю! Как вы смели прийти сюда?
«Словачонки» молча занялись перевозкой. К тому же и вода убывала, да и пассажиры остались победнее. А тут еще и тележек стало вдвое больше, ну и начали все торговаться.
— За сколько перевезете?
— За два крайцара! — отвечал Пишта. — И деньги вперед.
— А мы и за крайцар перевезем! — кричали босоногие мальчишки, топтавшиеся возле другой тележки.
Пассажиры садились к ним, и Пишта с компанией остались не у дел. Пишта не знал, что и делать: время уходит, плата за тележку растет. Мальчику казалось, что угольщик вытаскивает у него из мокрого кармана, из-под носового платка одну монету за другой. Пишта очутился между двух огней. Что же делать?
Когда конкуренты-моряки вернулись, Пишта с братьями кинулись к ним: казалось, вот-вот начнется драка. Ребята встали в боевую позицию, а позади них, глядя в упор друг на дружку, стояли тележки: тележка угольщика с улицы Лехел и тележка угольщика с проспекта Арены.
— Словак вонючий! — Пишта лязгнул зубами.
— Не нюхай, коли вонючий, — ответил старший Конвалинка.
— Словак вонючий! — повторил Пишта.
— А разве словак не человек? — спросил младший Конвалинка, подступив к Пиште.
Так они постояли. Но ни один не решился вступить в бой, хотя не обошлось без обычного: «А ну, вдарь!», «Сам вдарь!», «Нет уж, ты вдарь сперва!»
Ребята Фицека, может, и сбавили бы цену: «За крайцар так за крайцар!», но Пишта увидел вдруг в собравшейся вокруг них толпе друга Мартона, шестнадцатилетнего ученика-токаря Йошку Франка.
— Йошка! — заорал Пишта. — Этот вонючий словак… — И он кинулся на конкурента.
Подскочили и остальные Фицеки и Конвалинки. Мгновенье спустя вся компания барахталась на земле. Йошка подошел к ним.
— Что вы делаете, Пишта, Банди? — спросил он. — Бросьте сейчас же! — строго прикрикнул он. — И вы тоже! — крикнул он Конвалинкам. — Не стыдно вам?
— Не дают работать! — затараторил Пишта. — И еще говорят: «Вонючий венгерец!»
— Неправда! — вскипел старший Конвалинка. — Это он не дает нам работать, он сказал: «Словак вонючий!»
— Он сказал!
— Нет, он сказал!..
— Он за крайцар перевозит! — взорвался Пишта.
— Послушайте, молодой человек, ведь мы маленькие… и мы десять крайцаров должны платить за тележку, мы тоже хотим заработать… — обратился к Йошке старший Конвалинка, которому было только десять лет.