— Мы тоже маленькие! — крикнул Бела.
— Мы двенадцать должны заплатить за тележку, — возразил Пишта.
— За какую тележку? Кому платить? — спросил удивленный Йошка.
— Да за эту! — Ребята указали на свои тележки. — Дяде угольщику!
Вокруг уже не смеялись, некоторые возмущенно ворчали: «Что за свинство!..» Йошка покачал головой, одну руку положил на голову Пишты, вторую на голову старшего Конвалинки.
— Не надо драться, — сказал он тихо. — Никто не вонючий — ни словаки, ни венгерцы! — И он замолчал, подыскивая более убедительные слова, потом добавил еще тише: — Ослы вы, вот кто… Поняли?
Враги стояли молча, отвернувшись друг от друга и потупившись.
— Договоритесь меж собой, что плата за перевозку два крайцара, — продолжал Йошка. — А когда кончите работу, киньте к дьяволу эти тележки и сматывайтесь! А хозяевам черта в зубы!
Ребята быстро смекнули, что к чему, и тут же начали готовиться к перевозке. Но Пишта спохватился вдруг:
— Йошка… нельзя… Мы ведь залог оставили.
— Какой залог?
— Лизу.
— А где она?
— На нижней ступеньке подвала… Там… в том подвале, видишь? Она — залог.
— Ладно, — коротко ответил Йошка. — Валяйте перевозите народ. А я вернусь сейчас.
Он сплюнул сквозь зубы в воду и направился к подвалу угольщика. Там он спокойно спустился по лестнице. «Залог» громко плакал. Личико девочки было перепачкано мокрой от слез угольной пылью. Йошка взял ее на руки. Но угольщик преградил дорогу.
— Куда?.. Вы что, ее брат?..
— Какое вам дело? — угрюмо бросил Йошка Франк.
— Ее мне оставили в… залог! — сказал хозяин склада.
— А вы уж лучше помолчите! — Глаза у Йошки сверкнули. — Не то я так пощекочу вас поленом, что своих не узнаете… Я вам покажу — залог…
— А где моя тележка? — спросил он.
— Поищите… — Йошка сплюнул. — И вообще идите вы к черту!
Он прижал к себе Лизу, оттолкнул угольщика, который тащился рядом с ним вверх по лестнице и нес какую-то околесицу: так, мол, и эдак, и он имеет право… и тележка принадлежит ему… Он и по улице прошел еще несколько шагов с юношей, то и дело оглядываясь при этом, не спустился ли кто в подвал. Потом выругался и повернул обратно. Йошка отправился дальше. По дороге он вытащил платок из кармана, послюнявил его и вытер перепачканное заплаканное личико девочки.
Вода на улице совсем спала. Пассажиров почти не было, мореплавание подходило к концу. На тележки забирались разве только те, кто жалел свои новые башмаки. Но на солончаковой почве окраины, увы, мало родилось новых башмаков!
— Сколько вы заработали? — спросил Йошка, передавая Пиште кое-как отмытый «залог».
— Сорок четыре крайцара.
— А вы? — обратился он к Конвалинкам.
— Девятнадцать…
— Вы тоже оставили залог?
— Оставили… ключ…
— Ключ от квартиры?
— Нет. Только угольщику сказали, что от квартиры… Мы нашли его… За пару таких ключей старьевщик крайцар платит.
Йошка Франк похлопал по плечу старшего Конвалинку.
— Тогда киньте к черту тележки и идите на все четыре стороны. Только не туда, где вас угольщики ждут… — добавил он.
Ребята общими усилиями одну за другой раскачали конкурирующие тележки. Они ударились об гранитную стену тоннеля так, что доски затрещали, а оглобли упали на сторону, как язык у дохлой клячи.
— Привет! — сказал на прощанье старший Конвалинка.
— Привет! — улыбаясь, ответили фицековские ребята.
— Привет! — еще раз послышалось из всех уст сразу.
И ребята двинулись в разные стороны.
— Что там поделывает Мартон? — спросил Йошка, когда они уже были далеко от угольного склада.
— Отдыхает в Сентмартоне, — ответил Пишта. — Во вторник Бела и Лиза поедут туда с мамой… рано утром. А меня не берут… Я еще никогда не ездил отдыхать… Но сейчас плевать на это, — добавил он. — Теперь мы пойдем в кино на улицу Сонди и еще купим сыру и мороженого… И булки… Хочешь, я дам тебе пять крайцаров?.. Могу!..
— Не надо! — отказался Йошка и сказал на прощанье: — Передай Мартону, что он мог бы все-таки зайти к нам.
— Передам, — ответил Пишта, и ему даже в голову не пришло задуматься о том, почему сказал Йошка «все-таки» и что это означает.
ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ,
в которой алеют запонки Доминича