Часов около шести в фойе, в коридорах и в саду Дома строителей сновало уже несколько сот делегатов. Одни искали знакомых, другие усаживались где попало и развязывали завернутую в газету еду. Закусывая, скользили глазами по разостланным на коленях старым газетам и читали разные сообщения. На листах, вышедших в свет три дня, неделю, а то и год назад, на расплывающихся сальных пятнах тускло проступали целые абзацы.
«Спуск на воду корабля «Святой Иштван», — рассеянно разглядывал один из делегатов слова, выступающие на жирном пятне, и, нарезая перочинным ножиком хлеб и сало на кусочки, подносил их ко рту. — «Я окрестила тебя, теперь ступай в свою стихию!» — сказала старая эрцгерцогиня и бросила бутылку с шампанским на обитый железом пол. Бутылка разбилась, и пена заблестела на зеленых осколках стекла… Это чудесно, что и говорить, да только за время строительства корабля семьсот двадцать восемь человек получили увечья, из них тридцать шесть рабочих навек остались калеками, а шестеро умерло… Геркулес еще в колыбели душил змей, а «Святой Иштван» пролил людскую кровь прежде, чем на него успели водрузить пушки. Чем же прославит себя этот многообещающий убийца, когда его оснастят оружием и он приступит к «работе»?»
Второй делегат, насупившись, протянул соседу клочок жирной газеты.
— На-ка, почитай!
«1914 год, 28 мая… Мексиканская война… Президент Вильсон заявил, что дело чести Соединенных Штатов, их святая обязанность вмешаться в мексиканские события с оружием в руках… Среди бастующих на рокфеллеровских рудниках были и венгерцы… Палаточные лагеря возле Долабужа рокфеллеровская охрана обстреливала разрывными пулями. Палатки охватил огонь. Людей, пытавшихся спастись, уложили залпами. Погибли дети и беременные женщины. Трупы сорока пяти обгоревших мужчин, женщин и детей…» Здесь газета обрывалась: «Теллер и его люди динамитом подорвали сгоревший лагерь, чтобы замести следы…»
«…Министр иностранных дел Бертольд заявил: «К сожалению, выяснилось, что венгерские подданные участвовали в противозаконном стачечном движении. Они сами повинны в своем несчастье… Мы не имеем права запр…» — снова недоставало кусочка газеты.
И тут же ниже:
«27 мая Михай и Янош Визи связались веревкой и бросились ночью под мчавшийся поезд. Письмо они оставили на насыпи… «Мы покончили с собой потому, что остались без работы и никак не могли найти себе места…»
Разобрав эти строки, делегат перестал есть, хотя перед этим у него даже слюнки брызнули, когда он нарезал перочинным ножиком вкусно пахнущую чесноком колбасу. Он поглядел в сторону, вздохнул и, чтобы не мешала, отодвинул газету. Только потом принялся снова за еду.
В семь часов послышался пронзительный тенор Доминича:
— Товарищи! Регистрироваться! Товарищи!
Из сада, из фойе, из коридоров делегаты хлынули в зал, по очереди проходили на сцену, отмечались у регистраторов, которые записывали их имена, место жительства и названия организаций, от которых они прибыли, потом брали у них делегатские удостоверения и заменяли красными картонными мандатами. На мандатах проставляли номер и фамилию делегата.
— Берегите! — говорили регистраторы, передавая мандат. — Вечером по этим мандатам вас устроят на ночлег. Утром выдадут завтрак.
Пробило восемь часов. Делегаты расселись в большом зале. Ждали докладчика, Гезу Шниттера, заместителя редактора газеты «Непсава». С потолка свисали зажженные люстры, хотя стоял июль и на дворе еще было светло. Солнце заходило за Буду, лучи его озарили верхушки деревьев парка, потом поднялись выше, и теперь алели уже только облака в небе. Но вскоре и они посерели. Спустился поздний летний вечер. В зале стоял гул. Всевенгерский митинг протеста все еще не открывался. Товарищ Геза Шниттер почему-то запаздывал.
Тем же июльским днем, после обеда, Игнац Селеши прикатил в «Сорренто» на извозчике в отличном расположении духа.
Когда он слез с подножки, коляска поднялась, словно баржа, освободившись от груза. Придавленные рессоры с треском потянулись.
Тучный мужчина был весел по разным причинам. Утром Шандор Вайда вручил ему девятьсот пятьдесят семь крон семьдесят филлеров — его долю прибыли за июнь. Это была самая крупная сумма за все два года. Партийное руководство утвердило вчера на вечернем дополнительном заседании проект выдвижения Селеши в депутаты от IX района. В этом районе преобладало пролетарское население, и победа была обеспечена. Воспользовавшись лозунгом «Дорогу рабочим!», молодого, элегантного сотрудника «Непсавы» д-ра Кеменя перебросили в Комаром, где ранее должен был баллотироваться Селеши и где социал-демократическому кандидату ждать было нечего. Там из года в год побеждал кандидат независимых. Ходили также слухи, будто министр внутренних дел вызвал к себе Шниттера и пообещал покончить с произволом вокруг избирательных списков, если митинг протеста пройдет без скандала и будет носить только информационный характер. «Это превосходно, — подумал Селеши. — Митинги протеста всегда опасны. Народ и вправду может взбелениться. А на кой черт подвергать себя риску, коли и так все идет хорошо?»