В конце глубокой арки нарядного входа, там, где была другая дверь, ведущая во двор, висел «Список жильцов», прикрепленный к стене медными винтами. Он был написан не от руки и даже не кисточкой намалеван: под шлифованным стеклом стояли визитные карточки.
Мальчик остановился, точно хотел принюхаться сначала, потом поднял голову и начал читать: «Бельэтаж. Д-р Золтан Бередеи. Приват-доцент. Археолог». Что это такое? Мартон и то, наверное, не знает, хоть он и первый ученик! Еще раз прочел, чтобы запомнить и при случае припереть Мартона к стенке. Пишта улыбнулся и продолжая медленно разбирать слова: «Геза Чермак. Вице-директор завода боеприпасов Манфреда Вайса». Мальчик помрачнел. «Тоже директор! Как в школе… Будь они все трижды неладны!» Потом начал читать ниже: «I этаж. Эден Кнаффер. Главный врач больницы святого Иштвана. Венеролог». Еще одно словечко!.. — Пишта ухмыльнулся. — Ну, погоди же, Мартон!.. Ве-не-ро-лог». Попытался запомнить, но тут же отказался, испугавшись, что забудет первое слово, а оно больше понравилось ему: «Археолог!» На следующей визитной карточке сверху стояла корона с пятью зубцами. Под ней: «Д-р Имре Сентирмаи. Камергер его величества короля и императора». Это еще что такое? Камер-гер? Камера? Каморка? Каморка — это чулан, кладовка. Мама так и говорит: «Отнеси варенье в каморку», или «отнеси в чулан», или «отнеси в кладовку…» А-а! Он работает, наверное, в кладовке короля!.. И врачом тоже… Большая, должно быть, кладовка…»
Мальчик читал дальше: «II этаж. Шимон Браун». И больше ничего? А чем же он занимается? Тут ведь ничего не написано?!. И больше никто на всем этаже не живет?.. Ничего не делает, а весь второй этаж занимает… Шимон Браун…» Пишта пожал плечами и снова взглянул на полюбившуюся надпись: «Археолог». «III этаж. Д-р Ижо Лукач. Юрисконсульт Англо-венгерского банка». Все одни врачи…» «Д-р Карой Антони. Директор гимназии». Прикинувшись, будто и не заметил «директора», Пишта читал дальше: «IV этаж». Здесь под стеклом стояли уже три визитные карточки. «Д-р Йожеф Везентал — окружной судья». Еще один доктор! «Армин Перл. Универсальный магазин». Этого я знаю… то есть его самого не видел, но у него магазин на проспекте Текели… Значит, магазин Перла здесь живет? Интересно!» И Пишта задумался. «Игнац Селеши, — прочел он дальше. — Секретарь профессионального Союза печатников. Вице-директор Всеобщего рабочего потребительского кооператива. Член Ревизионной комиссии Рабочей страховой кассы». Пишта удивился: «А что социалист, не написано… Вот и неправда, это просто отец дразнит его так: «сицилист». Мальчик закрыл глаза и попытался вспомнить: «Архе…» — и, кинув взгляд на список, закончил: — «олог». Да, но где же лестница?»
Он вышел во двор. Поглядел наверх — и обомлел. Галереи нет — повсюду окна, балконы, окна… «Странный дом… даже галереи нет…» Мальчик вернулся обратно. Нажав обеими руками на толстую медную ручку, он отворил дверь, огромную как ворота. Заглянул внутрь. Тут и была лестница. Мальчуган снова растерялся. Кверху тянулась закрытая с четырех сторон проволочная клетка с железными дверцами и пропадала там, в вышине. За нижней железной дверцей виднелась маленькая кабина. «Лифт», — прочел Пишта. И начал пешком подниматься вверх.
По лестнице стлалась алая дорожка, прижатая к ступенькам желтыми медными прутиками. На третьем этаже дорожка кончалась. Это немножко успокоило Пишту. Он пошел дальше. Но вдруг кто-то крикнул снизу:
— Ты куда идешь, сорванец?
Гул разнесся по всей лестнице. Пишта смущенно глянул вниз сквозь проволочную сетку: увидел пару башмаков и задранную кверху голову.
— А ну, спускайся, да живо!
— Ладно! — буркнул Пишта.
Внизу его ждал строгий, хорошо одетый мужчина.
— К кому идешь?
— К Селеши, — пробормотал Пишта.
— Тебе что, черного хода мало? А? — накинулся мужчина на мальчика.
«Домовладелец!» — мелькнуло в голове у Пишты, и он тихо ответил:
— Я не знал…
— Вот как дам по морде, сразу узнаешь! Марш отсюда! — И старший дворник, ибо это был только старший дворник, указал ему рукой на темневший в конце двора черный ход. Пишта поплелся туда. Вошел и вздохнул облегченно: эта лестница была такая же, как у них дома.
В первые полчаса он еще довольно сносно чувствовал себя у Селеши. Внимание его было целиком поглощено кухней. Пол в ней был выложен белыми и красными плитками, стены чуть не до потолка облицованы изразцами. Изразцы будто кружились у него перед глазами: шестиугольная белая плитка, вокруг нее шесть узеньких синих плиток, и вновь шестиугольная белая плитка, окруженная узкими синими плитками. И все блестят.