Тео элегантно взмахнул лапой, и я положил перед Марией мышь-полёвку, которую до того всё время нёс во рту. В глазах красавицы сверкнула искра.
— Присоединяйтесь к нам, друзья. А это стоит отнести к остальным закускам.
Мария подбросила полёвку, изящно поймала её на лету за хвостик и приглашающе двинулась в темноту. Тео по-хозяйски последовал за ней. У дома было две поперечных пристройки, и их общая крыша имела много изгибов, образующих массу укромных мест, где уже расположились гости. Тео на ходу обернувшись, кивнул мне, мол, давай, двигай. И я, немного смущённый, поплелся по коньку крыши разыскивать себе компаньонку.
На первом же повороте мне повстречалась длинношерстная дымчатая кошечка с милой слегка приплюснутой мордашкой. Она сидела, обвив вокруг ног свой пушистый хвостик. На мой вкус она не была очень уж интересной, но зато сидела одна. Деваться с этой крыши мне было некуда, ведь Арчибальд уже внёс меня в список прибывших, так что я просто подошёл к «Дымке» и сказал традиционную банальность, чтобы начать беседу.
— Привет! Меня зовут Лео. А тебя?
Она посмотрела на меня оценивающе и, немного поколебавшись, ответила.
— Я Кэмури.
— Необычное имя. Тебе дали его люди?
— Конечно люди! — Кэмури раздраженно пошевелила кончиком хвоста. — Они всегда и всему дают имена, чтобы всю свою жизнь прожить в добросовестном заблуждении, будто придумав чему-то название, они смогли понять его суть.
— Вот как? — я решил поддержать разговор, припомнив недавний совет. — А для чего им это?
Она посмотрела на меня долгим печальным взглядом.
— Общеизвестно, — наконец произнесла Кэмури — Что всё дело в чувстве собственной безопасности. Ведь если понимаешь суть предмета или явления, то начинаешь меньше его бояться. А когда начинаешь чего-то меньше бояться, то перестаешь дальше пытаться понять его суть. Формируется порочный круг. В результате — стереотипное мышление и элементарное невежество.
— Думаю, ты права. — На всякий случай я решил согласиться с Кэмури, чтобы продемонстрировать, будто хорошо понимаю её.
Я немного придвинулся к ней, но она лишь нервно дёрнула хвостом. Я ретировался.
— Слушай, Кэмури, я там видел полёвку. Хочешь?
— Свежую?
— Кажется, вчерашнюю.
Она неопределённо прянула ушами. Это могло означать и «да» и «нет», но я на всякий случай решил, что это «да».
— Я скворцом: за ней и обратно.
Ответа не последовало. Когда я вернулся назад с мышкой, Кэмури уже не было. Я разочаровано побрёл прочь с места своего фиаско. За следующим изгибом кровли я чуть не столкнулся с другой кошечкой, в двухцветном «черепаховом» вечернем наряде, которая неторопливо, словно бы безо всякой цели прогуливалась вдоль водосточного желоба и, так уж получилось, шла мне навстречу.
— Привет! — сказал я с полёвкой во рту. — Меня зовут Лео.
— Добрый вечер! — заметила она меня. — Я Муриэль. А у Вас это, простите, что?
— Полёвка.
— Хм, надо же, полёвка. Как странно. — задумчиво проговорила она, глядя куда-то в ночь. — Полёвка, подумать только! И что же?
— Собственно, даже и не знаю… — опешив, признался я. — А что, обязательно должно что-нибудь быть?
— Всегда что-нибудь должно быть. — наставительно заметила моя новая собеседница. — Наша Вселенная не терпит пустоты и наполнена смыслом.
— Скорее всего так и есть. — осторожно предположил я. — С Вселенными, как правило, всегда так. Набиты под завязку. Куда ни глянь кругом звёзды, собаки, деревья, люди…
— Кроме людей, пожалуй, — прервала меня Муриэль. — Самые бессмысленные существа во Вселенной! Свою единственную жизнь посвящают бегству от момента, когда станет совершенно ясно, что всё когда-либо сделанное ими было начисто лишено всякого смысла.
— Правда? А что же они такого делают?
— Большинство из них называют это «поисками счастья», понимая под «поисками» лишь своё суетливое бестолковое мельтешение, а под «счастьем»… — она дёрнула правым ухом. — Да они даже и не понимают, что это вообще такое! Впрочем, каких разумных решений можно ожидать от существ, которым не хватает элементарной дисциплины, чтобы спокойно спать хотя бы по четырнадцать часов в день?
С этими словами она возмущённо и пренебрежительно вздёрнула хвостик и продолжила свой прерванный путь, более не обращая на меня ни малейшего внимания.
— Полёвка, ну надо же! — донеслось до меня в последний раз прежде, чем очертания фигуры Муриэль окончательно слились с темнотой.
Я снова остался один и, чувствуя себя каким-то непостижимым неудачником, поплёлся навстречу следующему изгибу крыши, постепенно открывающемуся передо мной на фоне звёздной ночи. Повернув за угол, я увидел, что, похоже, попал на тематическую вечеринку. Здесь, кажется, собралась почти вся элита полосатой диаспоры окрестного района. Они сидели и возлежали в позах подчёркнутой неги. Многие переговаривались о чём-то своём полосатом, а двое отчаянного вида кавалеров, напряжённо поглядывая друг на друга, демонстративно разминались. Очевидно, они готовились усладить слух одной из сидевших перед ними в позе благосклонного ожидания дам серенадой или славным диспутом. Я сразу же почувствовал себя лишним здесь, среди этого полосатого разнообразия, и уже готовился ретироваться, когда от небольшой группки дам отделилась одна особа и лёгкой пружинящей походкой направилась ко мне.