- Как и я, - сказала она, и мне показалось, что Ильза меня просто передразнивает. - Пожалуйста, зовите меня Ильза. И я тоже буду называть вас по имени. Как вас зовут?
- Бернхард.
- Бернхард, - повторила она, словно проверяя звучание моего имени, а затем добавила: - Берни гораздо лучше.
Она одним глотком опрокинула в себя смесь шампанского и сотерна и, губами дотянувшись до клубники, закусила.
- Ты, наверное, очень талантливый частный детектив, Берни, если Герман пригласил тебя для расследования этого дела. А я думала, что все частные детективы - это потные мужички, которые следят за неверными мужьями и подглядывают в замочную скважину, когда те уединяются со своими любовницами, а потом докладывают обо всем женам.
- Делами о разводах я как раз не занимаюсь.
- Правда? - Она улыбнулась собственным мыслям. Эта ее улыбка начинала раздражать меня отчасти потому, что было в ней что-то высокомерное, но главным образом оттого, что мне безумно хотелось поцеловать Ильзу Рудель. А что, Берни, ты много зарабатываешь? - Похлопав меня по колену в знак того, что собирается продолжить, она добавила: - Я вовсе не хотела бы показаться нескромной. Мне просто интересно - тебе здесь нравится?
Перед тем как ответить, я еще раз взглянул на эту роскошную обстановку.
- Нравится ли мне здесь? Я чувствую себя как каменотес во дворце. - Она расхохоталась. - Но ты не ответила на мой вопрос о Пфаррах, - напомнил я.
- Неужели?
- Ты прекрасно знаешь, что не ответила.
Она только пожала плечами.
- Ну, я их знала, конечно.
- А ты знала, почему Пауль был так настроен против твоего мужа?
- Тебя именно это интересует?
- Для начала это.
Ильза вздохнула.
- Ну хорошо. Поиграем в эту игру, если тебе так нравится. Но до тех пор, пока она не надоест мне.
Ильза, недоумевая, подняла брови, и хотя я понятия не имел, что она имеет в виду, ответил согласием.
- Да, это действительно так, они не ладили между собой, но почему, я не знаю. Когда Пауль и Грета познакомились, Герман был против замужества дочери. Он считал, что Пауль женится на деньгах, что тому нужна богатая жена. Он убеждал Грету расстаться с ним, но она не хотела и слышать об этом. Когда они поженились, поначалу все шло хорошо. По крайней мере, до смерти матери Греты. К тому времени мы с Германом были уже знакомы. А их отношения - Пауля с Гретой - стали ухудшаться, когда мы с Германом вступили в брак. Грета начала пить. Их брак превратился в фикцию, хотя они не разводились, чтобы не портить карьеру Паулю, он ведь работал в министерстве внутренних дел.
- А чем он там занимался?
- Понятия не имею.
- У него были какие-то увлечения на стороне?
- Ты имеешь в виду любовниц? - Она засмеялась. - Пауль вообще-то был довольно привлекателен, хотя мне он казался недотепой. Его больше занимала работа, чем женщины. Впрочем, если у него и была любовница, то об этом никто не знал.
- А у Греты были любовники?
Рудель покачала своей золотистой головкой в знак отрицания и отпила из бокала.
- Это было не в ее стиле. - Но тут Ильза на какое-то время задумалась. - Хотя... - Она снова пожала плечами. - Может быть, мне показалось...
- Что тебе показалось?
- Однажды в Далеме у меня появилось подозрение, смутное подозрение, что между Гретой и Хауптхэндлером что-то есть. - Я дал понять, что несколько сбит с толку. - Хауптхэндлер - личный секретарь Германа. Это было примерно в те дни, когда итальянцы вошли в Аддис-Абебу. Я это запомнила потому, что меня тогда пригласили на прием в итальянское посольство.
- Кажется, это было в начале мая.
- Да, помню, что Герман оказался занят, и я пошла одна. На следующее утро у меня была назначена съемка, а это значит, что вставать нужно было рано. Поэтому я решила переночевать в Далеме, чтобы утром подольше поспать. Далем куда ближе к Бабельсбергу. Я вернулась домой и, перед тем как лечь спать, в поисках книги, которую читала на ночь, заглянула в гостиную. И как ты думаешь, кто сидел там в темноте? Ялмар Хауптхэндлер и Грета.
- И что они делали?
- Ничего. Совсем ничего. Именно это показалось мне самым подозрительным. Было два часа ночи, а они сидели на разных концах дивана, как школьники на первом свидании. Увидев меня, они смутились, несли всякую чепуху насчет того, что заговорились и не заметили, как наступила ночь. Но, конечно, все эти объяснения были неубедительны.
- Ты говорила об увиденном с мужем?
- Нет. Я забыла об этом случае. А если бы даже и помнила, все равно не сказала бы. Герман не из тех людей, кто позволяет событиям идти своим путем. Я думаю, что все богатые люди особенно недоверчивы и подозрительны.
- А по-моему, он чересчур доверчив, раз позволяет тебе держать эту квартиру.
Она презрительно рассмеялась.
- Ну и шутки у тебя! Если бы ты знал, от чего мне пришлось отказаться ради этой квартиры! Впрочем, ты ведь частный детектив и, наверное, знаешь о нас все. - Она не позволила мне ответить. - Мне пришлось сменить нескольких горничных, поскольку мой муж платил им за то, чтобы они следили за мной. На самом деле он очень ревнивый.
- Я на его месте, наверное, вел бы себя точно так же. Любой мужчина ревновал бы такую женщину, как ты. - Она посмотрела мне в глаза, а потом оценивающе оглядела меня всего. Подобное прощается только проституткам или богатым и красивым кинозвездам. Она думала, что после такого взгляда я брошусь на нее, как тигр на добычу, или пробью головой дыру в стене. - А если говорить откровенно, ты, наверное, получаешь удовольствие, возбуждая ревность в мужчинах. Мне кажется, ты из тех женщин, которые, когда едут в машине, выставляют левую руку, чтобы показать, что собираются повернуть налево, а сами поворачивают направо только для того, чтобы мужчина остолбенел, мучаясь в догадках, что бы это могло значить. Вот ты можешь сказать, зачем ты меня сюда пригласила?
- Я отправила горничную домой, поэтому не будь идиотом, перестань болтать и поцелуй меня.
Обычно я не люблю, когда мною командуют, но на этот раз я не стал спорить, ведь не каждый день кинозвезда позволяет целовать себя. Она буквально впилась в меня, и я ответил ей таким же страстным поцелуем, чтобы не показаться невежливым. Минуту спустя я почувствовал, что она вся дрожит от возбуждения. Наконец оторвавшись от моих губ и задыхаясь, она сказала: