- Тогда из-за чего весь сыр-бор?
Штальэкер понизил голос.
- Ты когда-нибудь слышал о Вальтере Функе?
- О Функе? Нет. По-моему, нет. А впрочем, подожди. Это, кажется, какая-то большая шишка в мире бизнеса?
- Когда-то Функ был экономическим советником Гитлера. А сейчас он вице-президент Культурной палаты рейха. Похоже, что он и господин фон Грайс испытывали друг к другу нежные чувства. Они - друзья детства.
- А я-то думал, что фюрер не выносит голубых.
- Он и калек не выносит, и как ты думаешь он поступит, когда узнает, что наш Йозеф Геббельс хромоногий?
Это была старая шутка, но я все-таки рассмеялся.
- Значит, потому они все и ходят на цыпочках, чтобы не рассердить Функа, а следовательно, и наше правительство?
- Не только поэтому. Фон Грайс и Геринг - старые друзья. Они вместе воевали. Когда-то Геринг помог фон Грайсу устроиться в химический концерн "Фарбениндустри". А позже он стал доверенным лицом Геринга - покупал для него произведения искусства и тому подобные вещи. Рейхскриминальдиректор требует, чтобы мы нашли фон Грайса как можно скорее. Но прошло уже больше недели, а мы не можем напасть на след. У них с Функом было одно тайное гнездышко на Приватштрассе, о нем не знает даже жена Функа. Но там он давно не появлялся.
Я вытащил из кармана лист бумаги с адресом из записной книжки Ешоннека, которую обнаружил той ночью в ящике его стола, - это был дом на Дерфлингерштрассе.
- Приватштрассе, да? А еще какие-нибудь его адреса известны?
- Нам нет.
- Ты сам участвуешь в этом расследовании?
- Сам я больше не участвую. Я все передал Дицу.
- Но он же расследует дело Пфарров, так?
- Думаю, что да.
- И тебе это ни о чем не говорит?
- Не знаю, Берни. До настоящего детектива, вроде тебя, мне далеко. У меня все мысли заняты тем типом, которому засунули сломанный кий в нос.
- Ты про того, которого их реки вытащили?
Бруно раздраженно вздохнул:
- Так всегда, только я соберусь тебе что-нибудь сообщить, а ты уже, оказывается, все знаешь.
- Мне об этом рассказал Ильман. Я на него наткнулся прошлой ночью.
- Да? И где же?
- В морге. Я встретил там твоего клиента. Он был просто неотразим. Может быть, это и есть фон Грайс?
- Нет, я уже об этом думал. У фон Грайса на правом предплечье была татуировка - императорский орел. Послушай, Берни, мне пора идти. И пожалуйста, я тебе уже тысячу раз говорил, не забывай про меня. Если что-нибудь узнаешь, тут же сообщи. Начальство так заездило, что сил нет.
- Я уже говорил, Бруно, что по крайней мере ночь должен за тебя отработать.
- За меня ты должен отработать две ночи, Берни.
Я повесил трубку, а затем позвонил снова, на этот раз начальнику тюрьмы Тегель. Я договорился с ним о встрече и заказал себе еще пива. Я пил пиво и в задумчивости рисовал какие-то геометрические фигуры, пытаясь привести мысли в порядок. Однако, исчертив целый лист, я с удивлением обнаружил, что в голове у меня нет ничего, кроме сумятицы. Что поделаешь, я всегда был слаб в геометрии. Я понимал: что-то надо предпринять, но что - этого я пока не знал.
Глава 10
Дерфлингерштрассе расположена очень удобно - совсем рядом со зданием министерства авиации, построенным по самому последнему слову архитектурной моды и расположенным на углу Вильгельмштрассе и Лейпцигерштрассе, не говоря уже о Президентском дворце на соседней Лейпцигерплац. Так что от Дерфлингерштрассе фон Грайсу было буквально два шага до его хозяина - шефа Люфтваффе и Премьер-министра Пруссии.
Апартаменты фон Грайса располагались на четвертом этаже красивого многоквартирного дома. В нем не было консьержки, поэтому наверх я прошел, не задерживаясь. Постучав в дверь, молоточком, я стал ждать. Прошла минута, другая, и, так как мне никто не открывал, пришлось наклониться - посмотреть сквозь прорезь почтового ящика. Затем я толкнул створку, и, к моему великому изумлению, дверь открылась.
Не нужно быть полицейским, чтобы понять: в квартире все было перевернуто вверх дном. Все буквально. На паркете в коридоре навалом лежали книги, листы бумаг, конверты и совершенно пустые папки. Повсюду - битое стекло. О его происхождении можно было догадаться по пустым дверцам большого книжного шкафа с секретером.
Я прошел через одни двери, через другие и вдруг услышал, как где-то в соседней комнате скрипнул стул. Я машинально сунул руку в карман за пистолетом. Но пистолет, к сожалению, остался в машине. Тогда я бросился к тяжелой кавалерийской сабле, которая висела рядом на стене, и тут услышал хруст стекла за спиной, затем резкий удар по шее - и я провалился куда-то в пропасть.
Впечатление было такое, что я пролежал на дне колодца несколько часов, хотя сознание потерял, видимо, ненадолго, на минуту-другую. Возвращаясь к действительности, я сначала почувствовал какую-то неимоверную тяжесть откуда-то издали доносился неведомый мне голос, - потом кто-то поднял меня под мышки, протащил несколько миль и бросил в водопад.
Приходя в себя, краем глаза я увидел мужчину, который меня ударил. Это был настоящий великан со вздувшимися щеками и огромным ртом, как мне показалось, набитым хлебом. На шее у него болталась рубашка - вроде тех, что в парикмахерской надевают на клиента, - а сама шея была такой мощи, что хоть в плуг впрягай. Сказать, что под пиджаком чувствовались стальные мышцы, значит не сказать ничего, скорее всего, там были пружины из кожаного дивана. Рукава пиджака были ему явно коротки, из рукавов торчали кулаки, размерами и цветом напоминавшие пару вареных омаров.
Тяжело дыша, я попробовал повернуть голову, но от невыносимой и резкой боли в шее стал медленно оседать.
- О Боже, чем это вы меня огрели? Куском рельса?
- Прошу прощения, - сказал великан. - Но когда я увидел, что вы бросились к сабле, я решил вас чуть придержать.
- Значит, мне здорово повезло, что вы не решились сбить меня с ног, а то бы... - Тут я заметил, что он держит в своих ручищах мои документы. Значит, кто я такой, вам уже известно. Мне, в свою очередь, тоже хотелось бы знать, с кем я имею честь разговаривать. Лицо что-то очень знакомое.
- Ринакер. Вольф Ринакер. Гестапо. Вы ведь когда-то служили полицейским, если я не ошибаюсь? В Алексе?
- Служил.