- Спасибо, - сказал я. - А он сегодня работает?
- Вот этого я не знаю. Часто там работают и по субботам. Но, если у него сегодня выходной, вы, вероятно, найдете его в бараке для рабочих. Они гам и живут.
- Благодарю вас за помощь, - сказал я и добавил напыщенным тоном, характерным для офицеров Гестапо: - Я сообщу вашему руководству, что вы заслуживаете поощрения.
Глава 13
Ровный звук мотора по-своему успокаивал.
- Как это похоже на нацистов! - сказала Инга. - Сначала строить народные дороги, а уже потом - народный автомобиль.
Мы ехали в Потсдам по скоростной магистрали "Авус", и Инга имела в виду автомобиль "KdF" - "Сила - через радость", - выпуск которого постоянно откладывался. В этой сфере она чувствовала себя как рыба в воде.
- По-моему, это все равно что ставить телегу перед лошадью. Кому, интересно, нужны эти гигантские автострады? Как будто нам мало тех дорог, что уже есть. И как будто в Германии так много машин. - Продолжая говорить, она повернулась всем корпусом ко мне, чтобы лучше меня видеть. - У меня есть друг, инженер, так он считает, что они строят дорогу в расчете на польский коридор, а кроме того, проектируют еще одну трассу через Чехословакию. Для чего же все это, если не для армии, которая по этим дорогам двинется?
Мне пришлось прочистить горло, и тем временем я смог подумать, как правильнее ответить.
- Не думаю, чтобы автострады имели такое уж большое стратегическое значение. Тем более, обрати внимание, что в сторону Франции - к западу от Рейна - их что-то не строят. Не говоря уж о том, что колонна грузовиков на такой дороге - идеальная мишень для авиации.
На эти слова моя спутница ответила коротким ироническим смешком.
- Именно для этого им, наверное, и нужны военно-воздушные силы защищать транспортные колонны.
- Может быть. Но если ты хочешь знать, для чего это вдруг Гитлеру понадобились эти трассы, не надо забираться в дебри. Все гораздо проще. Это самый элементарный способ борьбы, с безработицей. Человек, который получает пособие, рискует потерять его, отказываясь от предложения поработать на строительстве автострады. И он соглашается. Кто знает, может, Бок оказался в такой ситуации.
- Тебе нужно когда-нибудь побывать в Веддинге и Нойкельне. - Инга говорила о тех районах Берлина, в которых Компартия Германии все еще сохраняла крепкие позиции.
- Понятно, там живут люди, которые знают, каковы условия на этом строительстве и какая там нищенская зарплата. Многие считают за лучшее вообще не подавать заявления на пособие, лишь бы не попасть на строительство дороги.
Мы въезжали в Потсдам по Нойе-Кенигштрассе... Потсдам... Святыня для старшего поколения, хранящего память о прошлом, о славных днях Отечества и собственной юности. Немая, брошенная на свалку скорлупа императорской Пруссии. Город-музей, где хранят манеру говорить и сохраняют старые добрые чувства, где консерватизм доведен до абсолюта, и окна протирают с такой же тщательностью, как стекла наг портретах кайзера.
Проехав два километра по дороге на Лехнин, мы вдруг увидели, как живописный пейзаж сменился какими-то бессмысленными нагромождениями: там, где когда-то был самый красивый в окрестностях Берлина уголок природы, теперь простиралась широкая коричневая полоса развороченной экскаваторами земли. Здесь проходил участок автострады Лехнин - Бранденбург.
Поблизости от Бранденбурга мы заметили чуть в стороне от дороги деревянные бараки и экскаваторы рядом с ними. Я остановил машину и обратился к рабочему, попросив помочь мне отыскать мастера. Он показал на человека, стоявшего в двух метрах от нас.
Мастер оказался коренастым мужчиной среднего роста, с обветренным, румяным лицом. Его живот - пожалуй, выразительнее, чем у женщины на последнем месяце беременности, - нависал над поясом, как если бы это был дорожный рюкзак. Он понял, что мы направляемся лично к нему, и, словно собираясь вступить в схватку, поддернул брюки, вытер тыльной стороной ладони заросший щетиной подбородок и, отставив назад ногу, перенес большую часть своего веса на нее.
- Скажите, это вы - мастер?
Ответом мне было молчание.
- Меня зовут Гюнтер, Бернхард Гюнтер. - Мы уже стояли друг против друга. - Я частный детектив, а это моя помощница, фрейлейн Инга Лоренц.
Я протянул ему свое удостоверение.
Мастер кивнул Инге и углубился в изучение моих документов. В его манере поведения можно было угадать педанта.
- Петер Вельзер, - представился он. - Чем могу быть вам полезен?
- Я хочу видеть господина Бока. Надеюсь, он поможет нам в поисках пропавшего человека.
Вельзер усмехнулся и снова подтянул брюки.
- Господи Иисусе, это по-своему забавно. - Он сплюнул. - За одну эту неделю у меня пропало трое рабочих. Может, вы попробуете их найти?
- И что. Бок один из них?
- По милости Божьей, нет. Бок - работяга, бывший заключенный, пытается начать новую жизнь. Я надеюсь, вы не собираетесь ему в этом мешать.
- Господин Вельзер, мне всего лишь нужно задать ему пару вопросов. Я вовсе не собираюсь избить его дубинкой, а затем засунуть в чемодан и отвезти обратно в тюрьму Тегель. Он сейчас здесь?
- Наверное, он у себя в бараке. Я вас туда провожу.
Мы последовали за ним к одному из длинных одноэтажных деревянных строений, стоявших с краю - там, где когда-то был лес, превращавшийся теперь в отрезок автострады. У крыльца мастер обернулся к нам:
- Народ у нас довольно бесцеремонный, так что лучше будет, если фрейлейн останется здесь. Приходится принимать их такими, какие они есть. Они могут быть неодеты, кто их знает.
- Берни, я подожду в машине.
Я виновато посмотрел на нее и поднялся по ступенькам вслед за Вельзером. Он снял деревянную задвижку, и мы вошли в комнату.
Стены и пол внутри были выцветшего желтого цвета. Вдоль стен стояло двенадцать коек, на трех из них я вообще не заметил матрасов, на трех других сидели мужчины в одних трусах и майках. В центре барака коптила черная чугунная печь в форме котла - ее труба выходила наружу через отверстие в потолке. Рядом с печью стоял большой деревянный стол, за которым сидело четверо мужчин, игравших в скат*, наверное, по пять-шесть пфеннигов.