- Не думаю, что теперь это имеет какое-нибудь значение. - Я сказал то, что думал.
"Гросс-Цуг" - местная гостиница - стояла на острове, расположенном между болотами Кепеника и Шмеквица. Все его пространство, весь он - около двухсот метров в длину и не более пятидесяти в ширину - зарос лесом, соснами. На берегу повсюду пестрели таблички "Частная собственность" и "Вход воспрещен".
- Что здесь находится?
- Летняя штаб-квартира картеля "Германская мощь". Здесь они проводят свои тайные заседания. И вы, конечно, догадываетесь почему. Лишних глаз нет.
В поисках пристани он повел катер вокруг острова. На противоположном берегу мы наконец увидели небольшой причал, к которому было привязано несколько лодок. Пологий склон, поросший травой, был усеян аккуратно окрашенными ангарами, где хранились лодки, а за ними возвышалось здание гостиницы "Гросс-Цуг". Я взял причальный конец и прыгнул с катера на причал. Сикс выключил мотор.
- С ними нужно соблюдать осторожность, - сказал Сикс, привязывая лодку. - Эти ребята сначала стреляют, а потом уже задают вопросы.
- Я их вполне понимаю.
Мы уже направлялись к ангарам.
С первого взгляда могло показаться, что на островке, кроме нас, никого нет. Однако лодки, болтавшиеся у причала, этого никак не подтверждали. Вскоре мы увидели, как из-за перевернутой днищем вверх лодки появились два человека, явно не собиравшиеся скрывать, что они вооружены. Если судить по их лицам, то они были абсолютно уверены, что я болен, и не чем иным, как бубонной чумой, а поэтому их задача - во что бы то ни стало меня остановить.
- Вы зашли слишком далеко, - сказал тот, что повыше. - Это частные владения. Кто вы такие и что вы здесь делаете?
Он не стал наставлять на нас карабин, а держал его на руках, как спящего ребенка, но ясно было, что легкого движения руки ему достаточно для того, чтобы выстрелить. Сикс попытался объясниться с ними.
- Я должен увидеть Красного. Мое имя - Герман Сикс. Могу уверить вас, господа, что он будет говорить со мной. Только, пожалуйста, поторопитесь.
Все это, с моей точки зрения, выглядело неубедительно, несмотря на то что во время этой тирады он все время бил кулаком по ладони.
Они держались неуверенно, переминаясь с ноги на ногу.
- Босс обычно сообщает нам, если ждет гостей. Он не говорил нам о вас.
- Тем не менее можете положиться на мои слова. Ручаюсь, что он устроит вам хорошую взбучку, если узнает, что вы не стали его вызывать.
Тот, что был пониже ростом и с ружьем, поглядел на своего товарища, дождался, пока он кивнул. Высокий пошел по направлению к гостинице.
- Подождите здесь, пока не выясним.
Сикс крикнул ему вслед, нервно заламывая руки:
- Пожалуйста, поторопитесь! Речь идет о жизни и смерти.
Коротышка усмехнулся. Я подумал, что в делах, которыми занимается их босс, жизнь всегда соседствует со смертью, и они к этому давно привыкли. Сикс вытащил сигарету, сунул ее в рот и тут же вытащил, не закуривая.
- Скажите, пожалуйста, - обратился он к коротышке, - нет ли здесь на острове семейной пары - мужчины и женщины? Э... э...
- Тайхмюллеров, - подсказал я.
Усмешка сползла с лица коротышки, оно сразу стало каменным.
- Я ничего не знаю, - проговорил он с нарочито безразличным видом.
Мы не сводили глаз с гостиницы. Это было двухэтажное здание белого цвета, с круто уходящей вверх крышей, с аккуратными темными ставнями и геранью в ящиках на окнах. Пока мы стояли и ждали, из трубы пошел дымок, и когда дверь наконец открылась, мне подумалось, что из такого дома должна выйти старушка с имбирным пряником на подносе. Но вместо нее появился товарищ нашего коротышки и кивнул, дав знать, что мы можем зайти.
Мы шли гуськом, в затылок друг к другу, шествие замыкал коротышка. Я инстинктивно вздрогнул, когда в прихожей нас встретили два коротких толстых ствола, направленных в упор. Если бы вам приходилось видеть человека, убитого из такого оружия, вы бы поняли мое состояние. Сразу у входа стояли вешалки для шляп, но обитатели этого дома определенно ими не пользовались.
Прихожая вела в небольшую комнату, откуда доносились звуки фортепиано. Если прислушаться, то возникало впечатление, что у музыканта не хватает на руке, как минимум, двух пальцев. В дальнем конце прихожей была видна стойка бара с высокими стульями, за баром - спортивные кубки. Интересно, кто и за какие победы их получал? Здесь, наверное, были рекордсмены-убийцы, чемпионы, способные отправить противника в нокаут одним ударом резиновой дубинки. Я-то уж точно знал, кому вручить такую награду. Если бы, конечно, мог найти эту выдающуюся личность. Скорее всего, все эти кубки были просто куплены, чтобы украсить интерьер, чтобы гостиница была похожа на штаб-квартиру благотворительной организации для бывших заключенных.
Приятель коротышки проворчал:
- Сюда, - и повел нас в комнату, с первого взгляда представлявшую собой что-то вроде офиса.
С перекладины на потолке свешивалась медная лампа. В углу у окна стоял шезлонг из орехового дерева, а рядом с ним - большая бронзовая скульптура обнаженной девушки. Глядя на нее, можно было подумать, что по модели в свое время хорошо прошлись круглой пилой. На стенах, покрытых панелями, висели картины, напомнившие мне иллюстрации в учебных пособиях для акушеров.
С дивана, обтянутого зеленой кожей, навстречу нам поднялся Красный Дитер в черной рубашке с закатанными рукавами и поднятым воротником. Увидев нас, он швырнул свою сигарету в камин. Дитер посмотрел сначала на Сикса, а потомка меня, по-видимому решая, сделать ли ему вид, что его обрадовало наше появление здесь, или, напротив, продемонстрировать тревогу и суровость. Но Сикс не дал ему времени на раздумье. Он шагнул вперед и вцепился Красному в горло.
- Ради Бога, что ты с ней сделал? - Какой-то малый, сидевший в углу, вскочил, и вдвоем нам не без труда удалось оттащить Сикса от Дитера.
- Уберите его отсюда, уберите! - завопил Красный. Он одернул пиджак и, отдышавшись, огляделся по сторонам, как бы проверяя на окружающих, удалось ли ему сохранить достоинство.
Сикс не успокаивался и орал:
- Моя дочь! Что ты сделал с моей дочерью?
Гангстер нахмурился и вопросительно поглядел на меня.