- А у вас есть враги? - спросил я. - У такого богатого и влиятельного человека, как вы, должен быть враг, и не один.
Он кивнул.
- Есть ли среди них кто-нибудь, кто настолько ненавидит вас, что способен свести с вами счеты, расправившись с вашей дочерью?
Он снова закурил, выпустил колечко дыма и, продолжая держать кончиками пальцев сигару, стряхнул пепел.
- Враги - неизбежные спутники большого богатства, господин Гюнтер, произнес он. - Но я говорю о конкурентах, а не о гангстерах. Не думаю, чтобы кто-нибудь из моих конкурентов додумался до такой чудовищной мести.
Сикс привстал, чтобы навести порядок в камине: энергичным движением большой латунной кочерги он задвинул полуобгоревшее полено, конец которого вот-вот мог рухнуть на пол.
Воспользовавшись тем, что Сикс отвлекся на время от разговора, я спросил его о зяте в надежде застать врасплох:
- А вы ладили со своим зятем?
Он резко обернулся, все еще держа кочергу в руке, и слегка покраснел. Это подтвердило мои подозрения, тем более что он немедленно перешел в наступление.
- Да как вы смеете задавать мне подобные вопросы? - возмутился Сикс.
- И в самом деле, господин Гюнтер, - сказал Шем, пытаясь сгладить мою бестактность.
- Конечно, кое в чем мы расходились с ним, - сказал Сикс, - но ведь это обычное дело, если тесть поспорит иной раз со своим зятем.
Сикс положил кочергу на место. Я по-прежнему молчал. Наконец он нарушил тишину.
- Одним словом, что касается расследования, я хотел бы, чтобы вы ограничили свою деятельность исключительно поисками бриллиантов. Я не желаю, чтобы вы совали нос в дела нашей семьи. Платить я вам буду в соответствии с вашим заработком за день. Кстати, сколько вы получаете?
- Семьдесят марок в день плюс расходы, - соврал я, полагая, что это Шем не проверял.
- Более того, в случае успеха Немецкая компания по страхованию жизни и Немецкая страховая компания выплатят вам премию в размере пяти процентов стоимости ожерелья. Такие условия вас устраивают, господин Гюнтер?
Я прикинул, что общая сумма составит не менее 37 500 марок, и значит, я буду обеспечен надолго. Я обнаружил, что согласно киваю головой, хотя условия, которые он выдвинул, не очень пришлись мне по душе. Впрочем, за сорок тысяч марок можно было согласиться с любыми условиями.
- Однако хочу вас предупредить: я не из терпеливых. - Сикс опять пошел в атаку. - Мне нужны результаты, причем быстро. Чек на ваши текущие расходы я подписал.
Он кивнул своему подручному, и тот протянул мне чек на тысячу марок, по которому я мог получить деньги в "Приват коммерц банке".
Шем снова полез в портфель и вынул оттуда письмо на бланке Немецкой компании по страхованию жизни.
- Здесь записано, что вы наняты нашей компанией, чтобы расследовать обстоятельства пожара до поступления иска на выплату страховки. Дом был застрахован у нас. Если у вас возникнут какие-то проблемы, обращайтесь ко мне и ни в коем случае не тревожьте господина Сикса. Вы не имеете права даже упоминать его имя где-либо. Вот вам папка - здесь вся информация, которая может вам понадобиться.
- Я вижу, что вы все предусмотрели, - не без сарказма произнес я.
Сикс встал, за ним поднялись мы с Шемом - я с трудом разминал ноги после долгого сидения.
- Когда вы приступите к расследованию? - спросил Сикс.
- Как только проснусь.
- Отлично. - Он похлопал меня по плечу. - Ульрих отвезет вас домой.
Он подошел к столу, уселся на стул и углубился в изучение бумаг, не обращая на меня больше никакого внимания:
Пока я ждал в этом крохотном вестибюле, когда дворецкий приведет Ульриха, к дому подъехала машина. Судя по звучному рыку мотора, это был не роскошный лимузин, а какая-то спортивная модель. Я услышал, как хлопнула дверца автомобиля, затем раздались мягкие шаги по гравию и скрежет ключа в двери. Дверь открылась, и в дом вошла женщина, в которой я сразу же узнал кинозвезду студии "UFA" Ильзу Рудель. Шуба на ней была из темного соболя, а вечернее платье - из голубого атласа органзы. Она с удивлением взглянула на меня, и я был сражен наповал тут же. Вот это женщина! У нее была фигура, которая могла только присниться, и хорошо бы этот сон повторялся как можно чаще. Но даже во сне я не смог бы вообразить, чтобы такое тело принадлежало Сиксу. Несложно было представить эту женщину где-нибудь на прогулке, заигрывающей с мужчинами - зрелище завораживающее...
- Доброе утро, - поздоровался я, но в эту минуту в прихожую своей кошачьей походкой вошел дворецкий, и внимание Ильзы переключилось на него. Он помог ей снять шубу.
- Фаррэй, где мой муж?
- Господин Сикс в библиотеке, мадам.
Тут у меня глаза полезли на лоб. Когда узнаешь, что такая богиня замужем за уродливым гномиком, которого я только что оставил в библиотеке, лишний раз понимаешь, что значит власть богатства. Я смотрел, как она идет к двери, ведущей в библиотеку: фрау Сикс - а я все еще не мог осознать до конца, что это жена Сикса, - была высокой, пышущей здоровьем блондинкой, с формами, столь же внушительными, как счет ее мужа в швейцарском банке. Ее рот был сердито сжат, а мои познания во френологии* позволяли сделать вывод, что эта дама привыкла повелевать, особенно если дело касалось денег. В ее ушах совершенной формы сверкали бриллиантовые клипсы, а когда она проходила мимо меня, я почувствовал запах одеколона "4711". Только я подумал, что она, очевидно, вообще меня не заметит, как фрау Сикс посмотрела в мою сторону и холодно произнесла:
______________
* Френология - антинаучная теория о связи между формой черепа и психическими особенностями человека.
- Спокойной ночи, кто бы вы ни были.
И прежде чем я, в свою очередь, успел пожелать спокойной ночи ей, дверь в библиотеку захлопнулась. Я почувствовал, что у меня во рту пересохло. На часах было уже половина четвертого утра. В эту минуту появился Ульрих.
- Неудивительно, что он засиживается допоздна, - пробормотал я и вышел вслед за Ульрихом.
Глава 3
Когда я проснулся на следующее утро, на улице было пасмурно и сыро. Чтобы избавиться от отвратительного привкуса во рту, я выпил чашечку кофе, просмотрев утренний номер "Берлинер борзенцайтунг"*. С каждым разом статьи в этой газете, сплошь состоявшие из длинных, маловразумительных предложений, становились все более и более непонятными, похожими на речи Гесса**.