Впрочем, это всё шутки, ничего подобного они мне не говорили, и вообще, какой-либо духовности и мудрости я на Востоке не видел. Что неудивительно, если учесть, что всю духовность им придумал немец-филолог из Великобритании Фридрих Мюллер в середине девятнадцатого века. Не обошлось там и без добрых русских людей: с этим профессором одно время работал русский востоковед Сергей Фёдорович Ольденбург.
Я вспомнил, что надо перевести деньги Пантелееву. Я открыл банковское приложение на «ладошке» и отправил Пантелееву две тысячи рублей, оставив себе триста на карманные расходы. Если всё получится, мои деньги возвратятся сторицей, если не получится, я заберу свои две тысячи у Мавродия Сергеевича. А в самом крайнем случае… Что ж, у Тараса уже есть опыт из Фарго, подскажет.
Я повалился на диван и подумал о том, что оба моих беговых костюма требуют стирки. Естественно, сам я этим заниматься даже и не думал, просто постарался запомнить, чтобы сказать об этом завтра Тарасу. Я бы мог позвать его поиграть в какую-нибудь игру по локальной сети, но раз уж я дал слуге отдых, то пусть он и от меня отдохнёт. Вот если сам придёт, тогда другое дело.
Я взял книжку и начал читать. За этим занятием я провёл около часа. Встав, чтобы размяться, я принялся махать руками и ногами. Захотелось есть. Я вспомнил, что ел последний раз ещё утром. Я залез в холодильник, но, кроме сыра и колбасы там ничего стоящего не было. Сделав себе из них бутерброд, я полез в Паутину, чтобы заказать себе еду.
Я спустился к Тарасу и постучал в дверь. Раз у человека свободное время, то я не должен кричать ему, ожидая, что он тут же примчится выполнять мои указания.
Дверь открылась.
— Нужно чего, Матвей Михайлович? — спросил меня Тарас.
— Решил еды заказать, ты что будешь? — сказал я.
Тарас подумал.
— Мяса какого-нибудь можно и спагетти, — ответил он.
— Хорошо, — сказал я и пошёл к себе.
Я заказал нам стейков и пасту Болоньезе, которую Тарас научился готовить в Америке, и к которой пристрастил меня. Себе я заказал ещё и шесть бутылок лимонада. Приложение, предложило мне ещё сырный набор по скидке, я добавил в заказ и его. С моего счёта списалось около восьми рублей. На экране «Нокии» появилось уведомление из приложения ЛистЛиц. Я нажал на него. Заявка в друзья от Е-Б. Óтчетт. Что это за фамилия такая? Кто это вообще?
Я нажал на профиль и понял, что это фотограф Евабелла, которая приходила сегодня от Мавродия Сергеевича. Нажав кнопку «отклонить», я вышел из приложения. Вообще, это какое-то хамство: зачем добавляться в друзья, к человеку, которого, по собственным же словам, осуждаешь?
«Нокиа» зазвонила, на этот раз меня пожаловал звонком сам князь Юрий Мартынов.
— Да, Ваше Сиятельство? — ответил я.
— Матвей, — услышал я голос деда. — Михаил к тебе вчера заезжал, я знаю. Так что перейду сразу к делу.
— Слушаю, — произнёс я, внутренне напрягшись. Ну почему мои родственники никогда не звонят и не приезжают, чтобы сообщить мне что-то хорошее?
— Вокруг дела пресёкшейся со смертью отца и сына ветви рода Гуриели, ведётся большое разбирательство, помимо обычной полиции, подключена тайная. Твой знакомый агент Его Величества снова их навещал.
Я чуть не брякнул: «Я знаю», да вовремя спохватился. Пришлось бы тогда рассказывать, что я вчера не только выходил из дома, нарушив запрет отца, но и, с помощью Яра, которого у меня якобы нет, долетел до дома Аматуни, где, сидя под кроватью, слышал разговор агента с Елизаветой Георгиевной.
— Так, понятно, — произнёс я, вместо этого.
— Что тебе понятно? — сразу насторожился дед.
— Да ничего, собственно, — ответил я. — Продолжай.
— Вот и я думаю, что ничего тебе непонятно, — сказал дед. — Повторяю, вслед за Михаилом: с Аматуни пока не общайся. С журналистами тоже. Из дома не выходи.
— Мне повестка по поводу того, что я Бенедикта Алексеева прутом отхлестал, прийти должна, — безэмоционально ответил я. — И по поводу дуэли Валерия ещё допросы. Всё равно не выходить?
— По повесткам, сам понимаешь, что нужно явиться, — раздражённо сказал князь Мартынов. — Что ты глупые вопросы задаешь?
— Да я так, уточняю, — ответил я. — Что-нибудь ещё?
— Тайная полиция начала тобой интересоваться, — сказал дед. — И, в деле гибели князя и княжича Гуриели, полиция копает отношения Аматуни-Гуриели, а вот тайная полиция, кажется, копает под тебя. По крайней мере, такую информацию доносят мои информаторы.