— Сочту за честь одобрить ваше предложение, если лиссолет Маэрио не возражает.
— Я согласна, — сказала Маэрио.
— А теперь разрешите мне уделить некоторое время менее радостным событиям. Необходимо вынести решение по обвинениям в убийстве.
Слово «убийство» вызвало бормотание и приглушенные возгласы.
Когда волнение улеглось, Эфраим объяснил:
— Кайарх Йохайм был убит металлической стрелой, выпущенной из ствола ему в спину. Тщательное расследование показало, что никто из горджетских меркменов не нарушал конвенцию о рангах и не стрелял в кайарха. Следовательно, убийца — шард или, точнее говоря, человек, сопровождавший шарродские отряды.
Другое убийство было совершено под покровом мерка. Меня это преступление затрагивает лично — в такой степени, что я не могу претендовать на беспристрастность. Поэтому вы, эйодархи Шаррода, выслушаете мои показания и вынесете приговор, а я обязуюсь не препятствовать его исполнению.
Теперь я выступаю в качестве очевидца.
По возвращении в странг Бен-Буфаров в компании моего друга, Мато Лоркаса, я встретил самый неприязненный прием — по сути дела, откровенно враждебный.
За несколько дней до наступления мерка высокородная Стелани удивила меня внезапной сердечностью и заверениями в том, что впервые в жизни она оставит засовы на двери открытыми...
Эфраим подробно описал события, предшествовавшие мерку, засвидетельствованные во время мерка и последовавшие за исчезновением Лоркаса.
— Совершенно очевидно, что была предпринята попытка заманить меня в спальню Стелани. Но вместо меня туда проник бедняга Лоркас. Может быть, его убили прежде, чем заговорщики поняли, что обознались. Возможно также, что его узнали сразу, но убили все равно, чтобы он не смог предупредить меня о западне.
Я хорошо понимаю, что мерк служит оправданием многим странным деяниям, но это убийство относится к другой категории. Оно было запланировано не меньше, чем за неделю до наступления мерка и осуществлено с холодной расчетливостью при соучастии как минимум четырех человек. Мы говорим не о кошмарном видении мерка. Мы имеем дело с убийством.
Раздался резкий голос Сингалиссы:
— Злонамеренные измышления, настолько неправдоподобные, что они не заслуживают опровержения!
Эфраим повернулся к Дестиану:
— А вы что скажете?
— Целиком и полностью согласен с замечаниями высокородной Сингалиссы.
— Стелани?
Молчание. Наконец, тихий ответ:
— Я ничего не скажу. Мне надоела жизнь.
Рианле встал и торопливо удалился из помещения. За ним последовали его тризметы и смущенная, раздосадованная свита эккордских эйодархов. Шарродские эйодархи тоже встали и собрались тесным кружком в соседнем Стратегическом зале. Вполголоса посовещавшись минут десять, они вернулись к столу.
— Приговор вынесен, — объявил барон Холк. — Все трое виновны в равной мере. Виновны не в подчинении страстям, внушенным мерком, но в преднамеренном убийстве. Их надлежит тотчас же обрить наголо и изгнать из Рунических пределов, полностью лишив имущества и личных вещей, в той одежде, что на них, и ни в какой другой. Они изгоняются навечно, и ни один предел не примет их в свое лоно.
Убийцы! Снимите все драгоценности и украшения. Выложите их на стол вместе с оружием, деньгами и другими личными вещами. После этого спуститесь в подвальную кухню — там вам обреют головы. Затем вас проводят под стражей к аэромобилю и отвезут в Порт-Мар, где вам отныне суждено снискивать себе пропитание по мере своих способностей.
Глава 14
Маэрио и Эфраим стояли, облокотившись на перила террасы странга Бен-Буфаров.
— Внезапная перемена! — сказал Эфраим. — Больше никто не мешает. Трудности позади. Мы молоды, перед нами вся жизнь.
— Боюсь, что трудности только начинаются, — откликнулась Маэрио. Эфраим с удивлением повернулся к ней:
— Почему ты так думаешь?
— Как почему? Ты привык к нерунической жизни, я ее попробовала на мгновение. В Шарроде обычаи превыше всего — нам будут мешать на каждом шагу. Как ты себе представляешь будущую жизнь?
— Мы можем жить где угодно и как угодно! — заявил Эфраим. — Если мы будем счастливы, остальное неважно.
— Ну хорошо — мы уедем странствовать по далеким мирам. Что потом? Как шарды отнесутся к нашему возвращению? Придется притворяться, это почувствуют. Нас будут сторониться, как зараженных.
Эфраим смотрел на извилины реки, на луга и леса:
— Увы! Уже сейчас нас трудно назвать рунами чистой воды. Что делать?
— Не знаю.