Она сгребла букет в охапку и отправилась искать для него вазу. Те ромашки, что не поместились, пали жертвой ее практичности — были заварены кипятком и отправлены в морозилку. Заслышав голоса близнецов на улице, Маруся утащила из холодильника йогурт и скрылась в своей комнате, чтобы обдумать планы на будущее.
Макар, заходя на комнату, успел увидеть блондинистый хвост сестрички, спасающейся бегством с кухни и обернулся к брату, молчаливо кивнув в сторону двери.
— Машину еще не проверяла? — спросил Никита, залезая в холодильник.
— Судя по тому, что мы еще живы — нет.
— Думаешь, она с нами справится?
Никита достал ветчину, сыр, помидоры, огурцы, зеленый салат и чесночный соус, Макар вынул из рюкзака ошеломительно пахнущий свежеиспеченный хлеб, купленный с утра в деревне, и они в четыре руки мигом лихо настрогали целую гору сэндвичей, не прекращая болтовни.
— Зависит от того, какое оружие выберет.
— Но мы ведь не будем показывать, какое самое эффективное?
— Конечно, не будем! Что ты вообще предлагаешь — она же наша сестра!
Никита с размаху вогнал нож в толстую разделочную доску и заржал в голос.
Макар колебался примерно полсекунды, а потом присоединился к брату.
Они сгребли сэндвичи, достали из холодильника пару бутылок ледяной колы и устроились со своим аппетитным завтраком в шезлонгах рядом с бассейном.
Надо отдать должное их матери — она баловала сыновей изо всех сил, стараясь вырастить из них типичных представителей золотой молодежи. Чтобы были капризные, требовательные, жадные и ленивые. Чтобы требовали новые игрушки, ноутбуки и машины, едва старые выходят из моды. Чтобы не знали, где покупается туалетная бумага и на каком дереве растет колбаса.
Но совершенно случайно получилось ровно наоборот — начиная с увлечения морскими путешествиями. Как известно, на кораблях женщин не было, и мужчинам приходилось самим учиться готовить еду, штопать одежду, драить палубу и вязать сети.
И заканчивая тем, что запретила отцу вернуть их за шкирку домой, когда они сбежали в Питер, чтобы стать моряками. Там они научились применять свои по большей части теоретические знания о приготовлении солонины и натирании меди адаптировать к реальности. И к двадцати годам получились вполне самостоятельными человеческими единицами, способными выжить как в дикой природе, так и в каменных джунглях с газовой плитой.
Слегка перекусив — ну а как еще назвать этот жалкий десяток бутербродов на одного двадцатилетнего мужика в расцвете сил? — Макар и Никита задумчиво посмотрели на голубую гладь воды в бассейне.
— Нет, — покачал головой Никита. — Вода уже теплая, противная.
— Давай на озеро? — предложил ему брат.
— А Маруську возьмем?
— Мару-у-у-у-у-у-уся-а-а-а-а! — завопил во всю мощь легких Макар. — Выходи!
Меньше всего, конечно, он ожидал, что она действительно выйдет.
В белом сияющем купальнике, едва прикрывающем стратегические места на ее стройном теле, облитом солнечным светом, словно фарфоровая статуэтка — глазурью.
Никита, приспустивший темные очки с носа, чтобы лучше видеть, гулко сглотнул, не в силах оторвать взгляд от сестрички.
12
— Гермиона очень изменилась за лето… — пробормотал Макар, вслед за Никитой оглядывая Марусю хищно и жадно. Во рту отчетливо пересохло — и было от чего.
Пожалуй, весь вчерашний день они все еще видели в ней несносную старшую сестру, навязанную им мамой только потому, что ей вздумалось влюбиться в мужчину, у которого была дочь.
Только сейчас они поняли, как сильно ошибались.
Это больше не была занудная девчонка, которой лишь бы обломать самые интересные приключения и испортить им каникулы.
Это была девушка с идеальной фигурой, достойной обложек лучших глянцевых журналов.
С тонкой талией, стройными бедрами, хрупкими плечами, длинной шеей и сияющими золотыми волосами. С розовыми губами, чуть припухшими, словно она только что кусала их, длинными темными ресницами, бросавшими тени на светлую кожу, и…
— Какая жопа… — сдавленно прохрипел Никита.
Макар был вынужден согласиться — изгиб поясницы Маруси подчеркивал такую идеальную форму задницы, что руки прямо тянулись пройтись по ней, сжать хорошенько, двинуть…
Он закашлялся, всерьез подавившись слюной.
Никита выхватил у него полотенце и набросил себе на бедра.
Эх, не успел. Макару тоже не помешала бы маскировка.
— Мы на озеро купаться идем, — попытавшись убрать из голоса противные липкие ноты, сказал он. — Ты с нами?