Подхожу ближе. Они заметили меня, но пока особо не рыпаются, попривыкли, что сюда косяками всякая шваль приходит, а нарки народ странный, разное вытворить могут, в том числе притащить с собой канистру с непонятно чем. Хорошо. Пока поднимать шум рано, я думаю сначала попробовать сделать все тихо, а если не выйдет, то начать шмалять, притон - перевалочный пункт в моем Крестовом Походе, так сказать, разминка и дозаправка.
-Джентльмены, сигаретки не найдется?.. - меня Пятно научил подделывать этот говорок. Именно так разговаривают бездомные, у которых серьезные проблемы с психикой.
-Давай вали отсюда, бомжара, - голос прокуренный, надтреснутый.
Ставлю канистру на землю. Используя все свои актерские навыки, с показательным трудом поднимаюсь по шести ступеням, ведущим на заплеванный бетонный квадрат, отделяющий вход в клоаку безнадеги от улицы.
-Да вы че?.. я ж только одну, Христа ради...
Они обдолбаны.
Запах травки я ни с чем не перепутаю. Еб твою мать Дуглас, распустил парней. На твоей территории нашли труп человека супера с плохим характером и зажигательными возможностями, все твои бойцы должны быть вздрочены как только можно. Или эти исключение? Ну да, в самом-то, блять, деле, кто полезет в вонючий клоповник пинать вшивых нариков. Да вот нашелся один...
-Только одну, вам что, жалко?.. - добавляю немного хнычущих ноток.
"Клинок ассасина" - это тема. В купе с инстинктами человека-паука - это тема в квадрате. Человеческая часть дала мне азы понимания психологии рода людского, а паучья не поскупилась на звериные повадки. Я знал, как не спугнуть их, я знал, как подобраться на максимально близкую дистанцию не вызывая подозрений и я знал, что моих новых рефлексов с головой хватит на то, чтобы конвертировать двух заторможенных коноплей нигеров в свежую мертвечину. Я полубог среди таких, как они. Это как сравнивать мастера спорта по боксу и нескладных студентов, пришедших на первую тренировку. Сила... вот именно поэтому в свои времена по всему миру прокатилась волна смертей тупых подростков и не менее тупых взрослых, которые испытывали на себе крайне сомнительные вещи вплоть до радиоактивных отходов, в надежде получить суперсилы. Не тратить годы в зале, следить за питанием и в принципе вести здоровый образ жизни, чтобы потом какой-то щенок, которому просто повезло, мог десятки таких качков в узел завязать, а самому стать им. Но, увы, они все умерли. Чаще всего в диких мучениях, работники госпиталей знатно охуели, когда к ним начали пачками привозить долбоебов с лучевой болезнью и химическими отравлениями.
Костяной нож ровный, острый, с двусторонней заточкой. Дрожащей рукой я потянулся к плечу ближайшего охранника. Бомжи часто так делают, выклянчивая мелочь. Вообще, нью-йоркская порода бомжей отличалась от остальных коллег по цеху повышенной наглостью, дерзостью и отсутствием инстинкта самосохранения, прыгали под колеса, под ноги, бессвязно завывали, хватали за рукава, да много чего еще, что выбивало землю из-под ног обеспеченных граждан, не привыкших к такому говну. По слухам, только готэмские бродяги могли их переплюнуть, но в Готэме все не как у людей.
В последний момент мои руки перестают дрожать. Клинок выпрыгивает у меня из предплечья пневматическим поршнем, вонзаясь в тщедушную шею, окаймленную мятым воротником. Грудино-ключично-сосцевидную мышцу и гортань пробивает насквозь, как и наружную яремную вену. Рывок в сторону, расширяя рану, цепляя сонную артерию. Неровный, скособоченный глубокий рубец на глотке, будто я тупым топором ковырялся. Второй умирает быстрее. Не прекращая движения, я перемещаюсь к нему, коленом в пах, сводя к минимум попытки сопротивления, ножом в глаз, взял немного выше, рассекло бровь, но дальше... глазное яблоко и дно глазницы - нестареющая классика, повреждение мозгового вещества, практически моментальная смерть, падает мешком с дерьмом, с глухим стуком бьется черепной коробкой о бетон, скатывается на две ступеньки вниз, слепо смотря пустой глазницей и мертвым глазом в никуда.
Его коллега судорожно хрипит, открывая и закрывая пасть. Меня обдало смешивающимся с запахом крови смрадом гнилых зубов, дрянной травки и дешевого бургера. Кровь била толчками из-под пальцев, сжавшихся на кадыке. Не жилец. Пинок под колено. В противостоянии укрепленного носка тяжелого берца и задней стороны коленного сустава с прилегающими к нему мышцами голени безоговорочно победила обувка. Нога подкашивается, падает на колено. Я кладу руку ему на затылок, нашаривая короткие кучерявые волосы, задираю голову назад и вверх, всаживаю клинок во впадину над ключицей. Ворочаю им в агонизирующем, истекающем кровью месиве, выдираю с оттягом, цепляя подключичную артерию и нерв. Он истекает кровью, сползая на землю, но я не даю ему упасть, осторожно придерживая и свободной рукой задирая край маски. Вгоняю хелицеры в мокрую кровавую щель. Вокруг шум ночного города, мои поползновения остались не замечены. Драка, если она не сопровождается криками и использованием в качестве оружия подручных средств, довольно тихое мероприятие, в особенности, когда одна сторона нападет на вторую внезапно и бьет насмерть, не сдерживаясь. Его плоть поведала немногое - в притоне всего человек с десяток, эта отрасль бизнеса Большого Дугласа терпит временный упадок. Прислоняю к перилам на половину высосанную тушку, склоняюсь над вторым пока он еще свежий. С каждым разом у меня получается пожирать человечину все быстрее и быстрее. Приятная тяжесть поселяется в брюхе, а в голове точные координаты одной из точек, где хранится крэк. Парни там работают по простой, как табурет, схеме, есть пара толкачей с прикормленной клиентурой и знанием особо хлебных мест и есть хата с общаком, охраной и складом.