Рассердилась чародейка, однако ж виду не подала. Тайком вышла из-за стола и принесла из своих покоев сильнейшего сонного зелья. Добавила зелье в ковш с вином и мужу поднесла. Напился Кощей этого вина и сонный на стол свалился.
Приказала тогда Марья гостям по домам разойтись, а обманщика-чародея скрутила путами колдовскими и в подвал отнесла. Приковали ее слуги Кощея к стене двенадцатью цепями.А как Бессмертный от хмеля очнулся, плюнула ему в лицо и заявила, что за свой поступок окаянный будет он в этом подвале гнить до скончания века. Кощей же лишь ухмыльнулся – той самой кривой ухмылкой, и в ответ пообещал, мол, горько пожалеет Моревна о своем поступке.
Десять лет провисел Бессмертный на цепях в сыром подвале, пока однажды не явился туда некий человек. Назвался он Иваном-царевичем, мужем Марьи Даниловны. Рассказал Кощею, как после смерти отца и матери выдал он замуж родных сестер за колдунов-оборотней Сокола, Орла и Ворона. Как отправился к ним в гости и по пути увидал поле, на котором лежало побитым великое войско, как добрался до ратного стана Марьи Моревны, как полюбились они друг другу, как сыграли свадьбу веселую и живут теперь душа в душу. Еще рассказал, что уехала Марья на очередное побоище, а его, Ивана, дома оставила. Отдала ключи от всех дверей, а в подвал спускаться строго-настрого запретила. Супруг же любопытства не стерпел и наказ жены нарушил.
Обманул простака-царевича Кощей. Натаскал Иван ему колодезной воды, колдун ее выпил, вернул свою прежнюю силу, цепи порвал и вылетел из подвала черным вихрем. Догнал он в степи Марью Моревну, выдернул из седла и унес в свой горный замок…
Я устало потерла виски.
Дальше сказители обычно повествуют о том, как страдал царевич от осознания своей великой ошибки, как отправился в горный замок, чтобы вызволить жену из Кощеева плена, как дважды пытались они совершить побег и дважды настигал их Бессмертный на своем говорящем коне. А еще о том, что нашел Иван-царевич место, где спрятал колдун свою смерть, достал волшебное яйцо с Иглой-артефактом, победил великого чародея, а после жил с женой в любви и согласии до самой старости.
Не знают сказители, что на самом деле все было не так, а этак.
Настоящей женой Ивану-царевичу я так и не стала. Да и как мы могли пожениться, если на момент нашей встречи, я уже была замужем – за треклятым Кощеем? Да, наш брак не был тогда консумирован, однако свадебный обряд мы совершили по всем правилам, а значит, все, что сделал Бессмертный после своего освобождения из подвала, он сделал по праву.
Унес жену в супружеские хоромы, потом долго рассказывал ей, как скучно и неудобно ему было десять лет висеть на железных цепях, а ночью… ночью подтвердил свое законное право называться ее мужем. И да, Кощею было глубоко плевать, что невинной девой его супруга уже не является.
Он вообще вел себя тогда очень странно. Я-то считала, что напитавшись моей силы, любезный супруг свернет мне шею, как тому королевичу, и выбросит в ближайшее ущелье. Сопротивляться я ему тогда не могла, особенно после, хм, брачной ночи, а потому наказание за его бесцельно прожитые годы понесла бы очень легко.
Ан нет! Мне не только оставили жизнь, но и дали возможность свободно передвигаться по замку, пользоваться всем, что я в нем найду, в том числе волшебными зельями и амулетами. Коллекция последних у любезного супруга была впечатляющей. Когда мы с Иваном после окончания всей этой истории вернулись в стольный град, некоторые особенно интересные экземпляры я захватила с собой.
Думаю, сказители очень бы удивились, если б узнали, что наша сказка закончилась вовсе не так, как они думают. Она, если что, не закончилась вовсе.
Раздобыв Иглу, Иван сумел обезвредить Кощея, убивать же его смысла не было. По крайней мере, я была категорически против его убийства. Бессмертный – сильный колдун, настолько сильный, что второй такой появится не скоро. Зачем же столь бездумно расходовать сей прекрасный ресурс?
Я уговорила Ивана отдать мне Иглу, после чего погрузила чародея в сон. Дабы никто этот сон не потревожил, я поместила спящего Кощея в зачарованный гроб, а тот – в глубокое подземелье, расположенное под Свароговым холмом в самом глухом и безлюдном месте своего государства.
Тридцать лет он лежит в этой могиле, а я храню в серебряном ларце артефакт с его смертью.
С Иваном, к слову, мы прожили двадцать семь лет – до самой его смерти. Объединили территории своих стран в единое царство, правили им вместе: он занимался внутренней политикой, я – внешней. Все у нас было хорошо. Правда, идиллию несколько омрачало отсутствие детей и систематические войны, в которых мне приходилось участвовать. В целом же ни мне, ни ему жаловаться было не на что.