«Извещение. Кудабаев Беркутбай, уроженец Ворошиловского района Карагандинской области Казахской ССР в бою за Социалистическую Родину, верный воинской присяге, проявив геройство и мужество, был убит 02.02.1943 г.»
Самая маленькая погонщица была так увлечена работой, что не заметила мужчину, стоящего на краю поля. А он все не уходил, тянул время, дожидаясь, пока отступят нахлынувшие воспоминания и исчезнет ком, застрявший в горле…
Вскоре Аязбай вновь пришел в дом Дикбер. Он был сильно расстроен и безо всякого вступления заявил:
– Пришло извещение, что мой брат Буркитбай погиб на фронте. Я долго думал и решил… Дикбер мне очень нравится, и я буду у ваших старейшин просить вашу дочь за меня второй женой.
И ушел.
Кели, Бату и Дикбер плакали несколько дней.
Замуж…
Второй женой…
За человека старше на 25 лет…
Инвалида с одной рукой…
Это был ужас…
Так называемые старейшины – несколько человек из стариков и понимающие русский язык бывшие учителя. Посоветовавшись, они решили, что этот союз поможет всем чеченцам, которые по-прежнему находились в зависимом, бесправном положении. Ради этого стоит кем-то пожертвовать. Да и, в конце концов, выйти замуж за такого уважаемого человека не так уж и плохо. Но сначала решили спросить у отца Дикбер – Махмуда. Так и время можно потянуть, и надежда есть, что отец не даст согласия на этот брак. Написали письмо, изложили ситуацию и через месяц-полтора получили такой ответ: «Если он мусульманин, если помогает моей семье, то можно».
Так решилась судьба Дикбер.
Ранее не было случая, чтобы чеченка выходила замуж за мужчину другой национальности. Скорее небо рухнет на землю! Но все знали: во-первых, отец Махмуд дал разрешение, во-вторых, двум женщинам с маленькими детьми действительно жилось тяжело, и реальная помощь была очень нужна. Конечно, Аязбай слабо походил на жениха: значительно старше Дикбер, без руки, с женой и детьми… И все понимали – она должна пойти на такой шаг.
Никто из его родственников ему не поверил, когда Аязбай объявил, что женится на Дикбер. Те из них, кто жил далеко, в Каркаралинском районе, специально приезжали, чтобы лично убедиться в этом. Потом они вставали в длинную очередь тех, кто пытался отговорить мужчину от этого опрометчивого шага. В общем, Аязбай уподобился «сотрясателю вселенной», пусть и в меньших, сельских масштабах, однако поражающий эффект был сопоставимым. Его двоюродная сестра Макира разозлилась настолько, что никогда более не приезжала в гости, а появилась лишь на его похоронах через много лет.
Что и говорить, сорокалетний с гаком Аязбай был в районе самым «опытным» семьянином с солидным стажем: сначала Бану, потом Меиз, двое детей от первой жены и уже четверо от второй. Отговорить Аязбая никому не удалось. Он по-прежнему бы серьезно настроен на женитьбу.
Слух о ней быстро разошелся по поселку. Одни восхищались этим союзом, другие недоумевали, но открыто высказываться остерегались, чеченцы все-таки. Зато незаметно бросить камень вслед или обозвать Дикбер плохими словами могли, ничуть не стесняясь. Чтобы Меиз не сопротивлялась и другие его родственники успокоились, Аязбай пошел на маленькую хитрость:
– Чечены сказали, что Дикбер уже вошла в нашу семью и считается невестой брата. Поэтому, если я от нее откажусь, то опозорю их род. Теперь я должен официально жениться на ней, иначе они меня убьют».
Наивная Меиз испугалась, пришла однажды вечером и на ломаном русском сказала Дикбер: «Моя твоя согласна, женись!»
Однако дочь Меиз Сауле никак не могла смириться.
– Ты, может, и согласна, но я – против! Мало того, что из-за вас… из-за него погибла моя сестра, я сама чуть не умерла, так он еще и женится?! А ты кто теперь, мама? Жена? Любовница? Почему ты все это терпишь? Знай, что я этого не допущу!
Она была замужем за человеком из районной комендатуры НКВД СССР. А в то время комендатуры боялись больше, чем отправки на фронт. Это ведь они вели ежедневный учет переселенцев со всех частей Союза, боролись с побегами, следили за соблюдением установленного в поселках общественного порядка и правил трудового использования. Нарушителей неминуемо ждала уголовная ответственность. Однако, в городах привлечение переселенцев к ответственности производилось все же на основании какого-никакого предварительного расследования. На селе все было иначе. Начальник комендатуры здесь был Бог и Царь.
Муж Сауле дождался, когда Аязбай уедет по делам, вызвал Дикбер в комендатуру и арестовал ее.