Шахид, младший из родных братьев Дикбер, был с детства очень беспокойным ребенком, дерзким и непослушным. Вырос в красивого парня, высокого, стройного. Женился он очень рано и, во-многом, случайно.
В те годы чеченцев в армию не призывали, они считались неблагонадежными, и сразу после школы Шахид начал работать на шахте. Ему уже исполнилось 18 лет (он поздно пошел в школу) и парень часто ходил на молодежные вечеринки чеченской диаспоры «Ловзар». Однажды он на спор с друзьями схватил за руку дочь одного уважаемого чеченца. Дерзкий спорщик, прямо как его отец. Девушку звали Аби. Она была ученицей 10-го класса. Высокая, худощавая, обычная, словом. А, как мы знаем, засматриваться на девушек у чеченцев не принято, притрагиваться нельзя, а уж нарочно схватить за руку считается нанесением оскорбления даже не столько девушке, сколько всей ее родне. Такое могло закончиться миром, только, если он возьмет ее замуж. Скандал кое-как уладили, а Шахида… женили. Он прожил с Аби до конца жизни. Как она переносила все его выкрутасы – непонятно, но родила ему пятерых детей.
Когда Азябай устроил Шахида на работу в Корнеевку, в сельпо, заведующим складом, парню совсем вскружила голову такая «хлебная должность». Однажды вечером, после получки, хорошо отметив это дело в какой-то компании, он подрался с соседом-казахом Мукушем. Да ладно бы просто подрался. Он умудрился ранить того ножом в бок. Аязбаю тут же об этом сообщили, они с Дикбер помчались на место событий и, не теряя времени, привезли раненого к себе домой, заперли в чулане и куда-то ушли. Дома остались дети – мал-мала меньше. Мукуш жутко их перепугал: орал, топал, бился в дверь, весь в крови, а они попрятались по углам и боялись дышать. Через какое-то время отец с матерью вернулись, обработали и перевязали рану, уложили раненого спать. Утром Аязбай поговорил с ним с глазу на глаз. Сказал, что с милицией все решил, но им с Шахидом нужно помириться, чтобы тот не угодил в тюрьму. И действительно. Они заключили мир и подружились настолько, что когда у Шахида родилась двойня – Хасан и Хусейн, он пообещал одного сына отдать бездетному Мукушу. Ушел, стало быть, в другую крайность. Тогда Аби вызвала Махмуда из Караганды. Он приехал, закрылся в доме с Шахидом и так отлупил своего сына солдатским ремнем с пряжкой, что тот не только навсегда забыл о своем решении, но и на долгое время превратился в тихого, мирного отца и мужа.
Наверное, мальчишки любой национальности, независимо от возраста, совершают «страшные» проступки, которые по прошествии времени кажутся забавными и пересказываются по многу раз. Как то раз старшие из пяти моих братьев – Закир, Шамиль и несколько соседских пацанов, спрятались за огородом в густой траве и решили впервые покурить. Бычки насобирали возле столовки. А прятались они не только от взрослых, но и от своих младших братьев, в надежности которых сильно сомневались. Но Камал, третий брат, их все-таки выследил.
– А мне дадите курнуть? – неожиданно нарисовался он за спиной ребят.
– Ага, иди отсюда, щас получишь у меня, – отогнал его старший Закир. Обиженный Камал пришел к матери и говорит:
– Мам, а они мне курнуть не дали.
– Чего? Курнуть?! – Дикбер чуть не поперхнулась чаем. – Кто там курит? Где они?
Взяла мать самую длинную палку во дворе и, спотыкаясь, рванула за огород. Камал бежал рядом и показывал, куда они спрятались. От ее крика мальчишки мигом побросали окурки, спички и почесали в разные стороны. Зная характер матери, сыновья надолго забыли игру с сигаретами.
Но, все равно их она баловала больше, чем дочерей. Нас, девчонок, мать держала сурово. В доме всегда много работы – большая семья, отец без руки, частые гости, огромное хозяйство. Даже учить уроки не было времени. Я, как старшая, несла самую большую нагрузку, поэтому и училась кое-как. С 10 лет доила коров, купала и стригла младших братьев, стирала и всегда думала: «Вот почему Любка, моя подруга, после школы может поспать, поиграть, а я никогда не могу?»
В своих детских размышлениях я приходила к выводу:
«Отец без руки – виновата война!
Мама вышла за него – виновата война.
Кто затеял войну? Гитлер!»
Виноватым во всех моих детских бедах был Гитлер.
ВОРОВКА