— Они идут! Мы в ловушке!
Не успела я закончить фразу, как со стороны Национального музея искусств показался отряд людей в униформе и быстро направился в нашу сторону. Другие подходили со стороны американского посольства. Внезапно среди нас началась паника. Все бросились врассыпную. Некоторые инстинктивно побежали к отелю «Континенталь», чтобы укрыться там. Когда мы уже подбегали к зданию, швейцар поспешно закрыл и забаррикадировал изнутри двери. Испугавшись беспорядочной толпы манифестантов, три водителя такси, машины которых уже были заполнены беглецами, также закрыли дверцы. Меня толкнули, прижали к одной из машин. Дверца открылась, кто-то схватил меня за руку и втянул в такси. Я с трудом втиснулась внутрь, там уже сидели пятеро. Водитель рванул с места. Он едва проехал несколько сотен метров, как путь ему преградила стена из вооруженных дубинками полицейских в касках. Шофер быстро развернулся и нырнул в одну из прилегающих улочек, чтобы объехать основные магистрали, заполненные людьми в униформе. Но откуда они взялись? Позже мы узнали, что Иллиеску пригнал шахтеров из долины Жиу, промышленного региона, расположенного на юго-западе Румынии, чтобы восстановить порядок в Бухаресте.
К счастью, мы наконец оказались в безопасности. Ну и страху же натерпелись! Ощутив потребность срочно покурить, я машинально начала искать свою пачку сигарет…
— Моя сумка!
— Что с твоей сумкой?
— Я забыла ее там!
— Где там?
— На площади Университета, я оставила ее в палатке!
Пассажиры машины смотрели на меня, не веря своим ушам. Мужчина, разговаривавший со мной, сказал:
— Только не говори мне, что твои документы лежат в сумке…
— Да… они там.
— Да ты с ума сошла! Ты понимаешь, что тебе теперь нельзя идти домой?
— Почему?
— Потому что полицейские найдут твою сумку и узнают, что ты была там. Теперь у них есть твой адрес. Уже сейчас они наверняка поджидают тебя у дома.
Это было ужасно… Полиция будет меня искать, чтобы посадить в тюрьму! Я сразу же подумала о моем сыне, которого суд при разводе оставил мне. Теперь у меня его отберут… Эту ночь я провела у подруги. На следующее утро я включила телевизор, уверенная, что манифестанты снова вернулись на площадь Университета. К сожалению, все оказалось гораздо серьезнее: были убитые. Наше мирное движение завершилось кровавой расправой. Я позвонила адвокату, который занимался моим разводом, чтобы спросить у него совета. Он подтвердил, что я попала в скверную переделку.
— В законе ясно сказано, Яна, что в случае тюремного наказания решение о попечении автоматически отменяется, Стефана у вас отберут. Вам необходимо уехать. Проблема в том, что полиция контролирует основные выезды из города.
— Что же мне делать?
— У меня есть друг с машиной. Он поможет вам выбраться из города.
— А он сможет отвезти меня к сербской границе?
— Зачем?
— Я попытаюсь перейти ее. Это единственный способ сохранить за собой права на ребенка.
— Он отвезет вас, куда скажете. Вам придется только оплатить бензин.
Мой бывший муж, который работал в городе Турну-Северине, расположенном на границе с Сербией[11], рассказывал мне о румыне, тайно перешедшем границу в этом месте. Это было моим единственным шансом. Конечно, я не собиралась пересекать Дунай вплавь — я была просто неспособна на такой подвиг. На карте отыскала небольшой приток Дуная — Канал Вега: следуя вдоль него, я попаду в Югославию. Мы условились с адвокатом, что его друг дождется темноты и заедет за мной — так было безопаснее. Теперь оставалось предупредить маму, у которой находился мой сын. Я до сих пор слышу ее истеричный голос:
— Но что ты такое натворила? Ко мне приходили полицейские, они искали тебя!
— Успокойся, мама.
— Успокоиться? Да что мне теперь делать?
Мать знала, что я в течение нескольких месяцев участвовала в акции протеста. Обеспокоенная, она всякий раз пыталась меня отговорить:
— Умоляю тебя, не возвращайся туда, это опасно.
— У меня нет выбора, мама.
— Подумай хотя бы о своем сыне!
— Именно о нем я думаю. Надеюсь, его жизнь будет лучше моей. Если бы вы сделали то же самое сорок лет назад, мы не жили бы до сих пор в коммунистической стране.
Ей было нечего на это возразить. С высоты своей молодости я не понимала всей глупости этих упреков… Узнав, что к ней приходила полиция, я осознала, насколько все серьезно. Мне было страшно, но я была полна решимости. Вечером водитель адвоката беспрепятственно вывез меня из города. По дороге к Турну-Северину мы сделали остановку в Питешти: я не могла покинуть страну, не обняв своего сына. Въехав на улицу, где жила моя мать, водитель замедлил ход: у меня подвело живот при мысли о том, что здесь могут поджидать полицейские. К счастью, вокруг не было ни души. Я зашла всего на пять минут — обнять Стефана и сообщить матери: