— Тоже наше звено. В полном составе. — Мати быстро замигал глазами и добавил шёпотом: — Пе-е-кут!
— Ого-о-о! — хором выдохнули мальчики.
— Никаких «ого»! — строго приказал Юри Кээрукамар. — Печение — занятие неинтересное! — И почесал себе подбородок… Потом почесал ещё раз и спросил Мати Пендельвярка:
— А что они пекут? Ты видел?
— Яснее ясного! В замочную скважину! — похвастался Мати. — Пункт первый: открыли дверцу духовки. В замочной скважине — только спины. Пункт второй: спины раздвинулись. На противне как на ладони, — тут Мати вздохнул, — ватрушки с творогом. Шесть рядов, в каждом ряду по пять штук. Пункт третий: говорили «скоро испекутся!». Всё!
— О-о-о! — воскликнул Юри Кээрукамар и проглотил слюнку. Но сразу же спохватился, ещё больше надул свои пухлые щёки, строго посмотрел на мальчиков и сказал тоном полного безразличия:
— Ну и пусть пекут! Это скучно. И ватрушки у них всё равно подгорят. Даже здесь, наверху, и то уже горелым пахнет.
Некоторое время в пионерской комнате стояла гробовая тишина. Только булькала банка с клеем, щёлкали ножницы да шуршала бумага. Наконец послышался голос Яана Каннельпулка.
— Н-не н-нашлёпывай столько к-клея! Это тебе не творог. Н-не н-нашлёпывай!
— Сколько хочу, столько и нашлёпну! — возразил Энн Какуотс. Мальчики то и дело поглядывали на дверь.
— Никак уже подгорают? — произнёс Мати Пендельвярк и искоса взглянул на Юри Кээрукамара. — Надо поглядеть!
— Прихвати одну ватрушку с собой! — поспешно крикнул вслед ему Юри Кээрукамар и снова проглотил слюнку. — Пусть все увидят, какая она подгорелая!
Мати Пендельвярк исчез за дверью и словно сквозь землю провалился. Наконец он пришёл назад.
— Ну как? — спросили пионеры в одни голос. Мати Пендельвярк покачал головой.
— Ещё не подгорели! — сообщил он и тайком облизал пальцы. А через несколько минут сказал:
— Теперь-то наверняка уже подгорают! — И Мати Пендельвярк опять направился к дверям.
— Не-ет! — решительно остановил его Юри Кээрукамар и тряхнул волосами. — Теперь пойдёт… — Четверо мальчиков выжидательно смотрели в лицо звеньевого. — Теперь пойдёт… Энн Какуотс. И если ватрушки ещё не совсем сгорели, это ничего не значит. Всё равно девчонки их сожгут, а не сожгут, так вытащат из духовки недопечёнными. Обязательно принеси показать!
Энна Какуотса точно ветром за дверь вынесло.
— Ну, показывай! — приказал Юри Кээрукамар, когда Энн Какуотс вернулся.
— Показывать нечего, — объяснил Энн Какуотс таким голосом, как будто он извинялся, и отвёл глаза в сторону.
— Как это нечего?! — грозно потребовал отчёта Юри Кээрукамар.
— Девчонки не дали. Сказали, что я дёргаю их за косички, и потому мне надо бы не ватрушек дать, а…
— А что у тебя во рту?
— Ничего.
— Почему ты смотришь в сторону? Ну-ка, погляди мне в глаза! — велел Юри Кээрукамар. — А теперь открой рот!
Энн Какуотс быстро задвигал во рту языком, свирепо вытаращил глаза и глотнул. Только после этого он раскрыл рот. Юри Кээрукамар приподнялся на цыпочки и заглянул в рот Энна Какуотса сначала одним, потом другим глазом.
— Ага-а! У тебя во рту полно творожных крошек! — возмутился звеньевой.
— Ого-о! — завистливо загудело звено.
— Это ничего не значит! — оправдывался Энн Какуотс.
— Как это ничего не значит?! — вконец разозлился Юри Кээрукамар. — У самого́ полон рот творога, и на тебе, ничего не значит!
— А что у тебя во рту? Ничего.
— А вот и не значит… потому что… потому что творог очутился у меня во рту случайно, я даже и не заметил. Но ватрушка не была горелой, и сырой она тоже не была.
— Немножко-то была?
— Немножко, пожалуй, была.
— Ну, что я говорил! — торжествующе воскликнул Юри Кээрукамар. — А вот у нас клей — разве бывает сырой? Нет! У девчонок всегда всё не так.
Вскоре к девочкам отправился Яан Каннельпулк. Он должен был посмотреть, как они добро переводят, и принести звеньевому вещественное доказательство.
— П-плита совсем х-холодная! — крикнул Яан Каннельпулк, как только вернулся. В руке он держал объеденную со всех сторон ватрушку. — Д-девчонки варят к-кофе, а подбросить под п-плиту дров никто не догадался.
— Зачем ты обкусал ватрушку? — сердито спросил звеньевой. — Кто такой огрызок есть станет?