— В порядке? — душевным голосом переспросил Винс. Бокал полетел на пол, забрызгав все вокруг осколками и капельками бренди, когда он схватил Гонсалеса за грудки. — Нет, я бы не назвал это «в порядке». Он не в порядке. И я из-за этого тоже малость не в порядке. И Форестер будет очень не в порядке. И ты, Хосе, тоже будешь, если сейчас же не скажешь: где мне искать этого урода?
— Отель «Четыре сезона», постоялец Джейсон Мур, — скороговоркой выпалил Хосе. — Слушай, Винс, ну… я же не думал, что у вас там всё так…
— Заткнись и слушай сюда. Я, так и быть, не стану выражать благодарность в грубой форме. Ты же, прежде чем хвататься за телефон и звонить Форестеру, хорошенько подумай: оно тебе надо?
— Не буду я звонить, не буду! — торопливо заверил Хосе. Судорожно выдохнул, когда Винс разжал руки и отвернулся.
— Уж не знаю, Хосе, с чего ты решил, что Сан-Франциско — твоя территория. Город под контролем госпожи Главной Проститутки; ты же — не более чем контрабандист, а потому веди себя скромнее, что ли. На ее месте… Радуйся, короче, что я не на ее месте.
Хосе не успел среагировать на резкое движение и, получив сильный удар по голове, мешком рухнул на пол.
Плохая это практика — верить на слово.
Достав из кармана два шприца, Винс внимательно посмотрел их на свет, после чего оставил только тот, в котором плавали едва заметные белые крупинки растворившегося не до конца пентабарбитала.
Присев рядом с бесчувственным телом Хосе, Винс закатал рукав его рубашки. Внимательно оглядев запястье, он нашел-таки вену и неторопливо проколол кожу иглой шприца.
— Отдохни, Хосе. Вредно столько пить и трахаться.
19 сентября, 2002 год
— Сэм Верджер, — любезно представился блондин импозантной наружности, заведя руки за спину. Лиз ошалело уставилась на него.
«Верджер… Нет. Нет! Только не он, нет!»
Так или иначе, нужно было взять себя в руки.
— И что, мистер Верджер, вы можете мне сказать по поводу этого субъекта?
— В данном случае, исходя из социологической схемы, я объект. Пристального, блин, внимания… — негромко пробормотал Альфред.
— Сразу к делу? О, вы мне нравитесь! Что ж, — он обошел ее, опускаясь на диван рядом с О’Нилом, скосившим на него мрачный взгляд. — Вы закрываете дело. По-хорошему.
— Полагаю, право выбора вы мне не оставляете? — решила уточнить Лиз.
— Как вы можете? Выбор есть всегда! — своей манерой речи и жестами он неприятно напомнил Альфреда. — Вы можете закрыть дело по-плохому. То есть продолжить упорствовать и домогаться Алфи. Но не будете.
— Вы в этом так уверены, мистер Верджер? — уже закусив удила, было сложно пасовать перед потенциальной опасностью.
— Моя уверенность зависит от того, насколько вы дорожите своей работой, мисс Хаммонд.
— Вы мне угрожаете? — Лиз скрестила руки на груди.
— Ставлю перед фактом. Либо вы закрываете дело, либо ищете другую работу, — его раскосые глаза насмешливо сощурились, глядя на гримасу злости, исказившую лицо следователя.
«У них одинаковый разрез глаз, — отметила Хаммонд. — И вообще, они подозрительно похожи».
Действительно… Фотографического сходства не было, но оно являлось очевидным. Верджер был загорелым, выглядел куда как более мужественно, да и старше раза в два, но было что-то во взгляде и чертах лица.
— Почему вы защищаете этого мальчишку, Верджер? Уж простите простой смертной столь неуместное любопытство, но кто он вам? Сын, брат, любовник?
Сэм захохотал, откинув голову. Альфред посмотрел на нее как на сумасшедшую.
— Брат? Любовник? Давненько мне не делали таких комплиментов, — всё еще посмеиваясь, Сэм покачал головой. — Бросьте, мисс Хаммонд, какие уж тут двадцатилетние любовники? Можете считать меня простым стареющим филантропом.
— Отлично. Просто замечательно! Так и запишем! — Лиз уже слабо соображала, что говорит. — Неужели вы думаете, что кому угодно можете заткнуть рот? Неужели я не должна исполнять свои обязанности только потому что какой-то неотвратимо стареющий гомик воображает себя Богом во плоти?!
О’Нил тихонько фыркнул, пару раз хлопнув в ладоши. Сэм озабоченно нахмурился.
— Черт, Бридж, она у тебя какая-то нервная. И явно обремененная избытком морали. Я уже и не знаю, как с этой девочкой беседовать, если только не по-мужски, — нервно усмехнулся он, переведя взгляд на Бриджит.
«Де… девочка?! Спесивая козлина! Я, мать вашу, уполномоченное законом лицо!»
Бриджит, выглядя странно раздраженной, встала из-за стола и, взяв под локоть ошалевшую от абсурдности ситуации девушку, решительно потянула ее к выходу.
— Скажи «пока», Элизабет.
Уже в коридоре, отойдя к самой лестнице, она разжала пальцы, замирая напротив.
— Какого черта ты вытворяешь? Думай, как и с кем разговариваешь.
— С кем? Судя по всему, с идиотом, который подкрашивает волосы тонирующим шампунем и зачем-то отмазывает от тюрьмы эту мерзкую моль, — прошипела Лиз сквозь зубы.
— Моль? — Бриджит прыснула. — Почему это моль?
— Волосы такие тускло-светлые, физиономия бледная, — мадам Фонтэйн уже откровенно каталась со смеху. Лиз тоже нехотя усмехнулась. — И полное отсутствие эмоций на лице. Своей невыразительностью он напомнил мне моль.
Напряжение спало, запоздало пришло осознание того, что этот разговор о крылатых паразитах был именно расслабляющим фактором. Вё-таки эта женщина — отличный психолог.
— Боже, надо же было так обозвать прелестного мальчика!
— Прелестный, как же, — пробормотала Лиз, сцепив руки в замок. — Я в жизни не видела такого невыносимого малолетнего говнюка. Хотя, теперь меня не удивляет его поведение: можно многое позволить себе с такой протекцией.
Улыбка на лице Бриджит растаяла, словно бы осколки льдинок в стакане с колой.
— Этот парень ничего не знал о том, что ты зовешь протекцией. И ему было наплевать, что он действует против собственной совести, против собственных интересов. Он просто защищает любимого человека.
— Я могу считать это показаниями?
— Хватит уже показания собирать! — рявкнула Бриджит. — Ты всё равно не сможешь ничего сделать — Сэм уже переговорил с Гвилимом по поводу твоего рабочего энтузиазма и его возможного пресечения.
— Главное, чтобы дело шло дальше разговоров. А то сильно уж разговорчивый субъект.
— Не веришь? — снова холодный прищур. Лиз и оглянуться не успела, как ей в лоб направили взведенный револьвер.
— Что вы делаете, миссис Фонтэйн? — чуть севшим голосом осведомилась она, не сводя взгляда с указательного пальца на курке.
— О… всего лишь демонстрация. То же самое мог бы сделать Сэм. Нажал бы на курочек, — глухой щелчок. Вздрогнув, Лиз отшатнулась, — и труп. Очаровательный такой синегубый труп с окровавленными светлыми волосами. А ему — ничего. Только парочка затравленных взглядов.
С невозмутимым видом Бриджит убрала револьвер за пояс джинсов.
«С ума сойти… Носит оружие прямо как матерый гангстер из Чайнатауна».
— Только не спрашивай лицензию! — не без издевочки попросила женщина, небрежным жестом поправив волосы. — И вообще: оцени мои усилия — старина Сэмми уже практически вышиб тебя с работы.
— И всё же… с чего он так старается для О’Нила? Что-то не верится в бескорыстие этого… Верджера.
— Алфи — племянник Сэма. Только не спрашивай, как его племянник оказался у меня.
— Бред какой-то, — Лиз раздраженно прикусила губу. — И я до сих пор не понимаю: зачем О’Нилу убивать всех этих людей?
— Ты же куда лучше меня знаешь, что сделали с трупом Форестера. Разве могло вот это ломко-траурное, сдуваемое сквозняком существо скрутить здорового, вполне себе спортивного парня? Я уж молчу про всё остальное, что наша принцесса не могла сделать своими беленькими ручками.