— Хорошо, — согласился Хаскел, — но я все еще убежден, что ты ненормален.
— А я и есть ненормальный. Нормальные люди сойдут с ума в этом месте.
Когда все пили по второй, вернулся полковник Блэйк.
— Ну, — спросил Ловец Джон.
– О, бойся Бармаглота, сын!— сказал полковник, обращаясь к майору Хаскелю, и продолжил, — Он так свирлеп и дик, А в глуше рымит исполин — Злопастный Брандашмыг![35]
— Майор, — сказал Ястреб Хаскеллу, — похоже, это по вашей части.
— Ага, майор, — сказал Дюк, — Вас… эт-та, учили лечить такое, а нам, пожалуй, пора…
12
В конце лета интерес к бейсболу, в который изредка сражались обитатели Болота, чтобы хоть чем-то убить время, выдохся, и оздоровительные упражнения приняли новую форму. Бейсбол сменил американский футбол. В минуты праздности доктора обменивались пасами и ударами, носились друг за другом с одного конца поля на другой под крики: «Я свободен!», «Классный захват!», «Ястреб, я сейчас сфинтю Дюку, а ты финти блок нападающего, я тебе передам мяч по дороге», «Давай! Кидай! Молодчина! Сэмми Бо [36] для нас никто!»
— Знаете, что нам нужно сделать? — сказал Ястреб, когда однажды днем они, измочаленные игрой, ввалились в Болото.
— Выпить, — веско заявил Дюк.
— Не, — отверг Ястреб, — нам надо создать футбольную команду.
— Ага, а играть-то с кем? — спросил Дюк.
— С «Медведями Чикаго», — сказал Ловец, — это шанс попасть домой.
— Нет, спасибо, — сказал Дюк. — Я уж лучше здесь сдохну.
— Послушайте, парни, — сказал Ястреб. — Я не шучу. Мы тут снова стали ссориться. Надо чем-нибудь заняться. Тот бугай — Волмер, из снабженцев, играл центровым за Небраску. Лопух был запасным полузащитником в Оклахоме.
— Помоги нам Бог, — взмолился Ловец.
— Еще есть Пит Риззо.
— Он был игроком третьей линии на поле, — сказал Дюк.
— Но он же еще в школе в футбол играл.
— А как команду назовем? — спросил Дюк.
— «Грин-Бэйские толстокожики Горячих Губок» — предложил Ловец.
— Тогда Громила МакКарти, чур, за нашу команду играет, — сказал Дюк.
— Да, погодите вы, — сказал Ястреб. — Я серьезно. Там у них есть какая-то лига. 325 эвакогоспиталь в Йонг-Донг-По заявил, что они чемпионы, потому что в прошлом году разгромили две другие команды. Я знаю где достать настоящего профессионального игрока, а если мы их обыграем, можно подзаработать на ставках.
— Да он чокнутый! — сказал Ловец.
— Агааа, — сказал Дюк, — что за игрок-то?
— Вы когда-нибудь слыхали об Оливере Венделе Джонсе? — спросил Пирс.
— Неа, — сказал Ловец.
— Звучит как имечко для нигера, — сказал Дюк.
— Отбрось расовые предрассудки. А о Копьеносце Джонсе слыхали?
— Ага, — сказал Ловец.
— Это, быть может, лучший фуллбэк в профессиональной лиге со времен Нагурски [37], — сказал Ястреб.
— Хорошо, — сказал Ловец. — А какое он отношение к нам имеет?
— Ты же ничего в последнее время о нем в газетах не видел, так ведь? — спросил Ястреб.
— Может быть только мельком, — сказал Дюк.
— Ври больше, — сказал Ястреб. — А знаешь, почему ты о нем ничего не слыхал?
— Не-а, — сказал Дюк, — просвети нас.
— Нет, наоборот не говори, — сказал Ловец. — Мы с удовольствием проведем все свободное время в догадках.
— Вы ничего не слыхали о Копьеносце Джоне, — сказал Ястреб, — потому что его настоящее имя — доктор Оливер Вендел Джонс, и он нейрохирург в 72 эвакуационном госпитале в Тэгу.
— Черт, — сказал Ловец.
— Ага, — согласился Дюк.
— Но как получилось, — поинтересовался Ловец, смешивая напитки, — что ты такой эксперт в этом вопросе?
— Потому, — ответил Ястреб, — что когда я был Тэгу перед тем, как меня, упирающегося и орущего, притащили сюда, я жил в одной палатке с Копьеносцем. Он учился в каком-то захолустном колледже для цветных, но учился усердно, и поступил в медшколу. В колледже он играл в футбол, но его не замечали. После медшколы он женился и решился на ординатуру. Естественно, ему нужны были деньги, и потому по выходным он стал играть в полупрофессиональной лиге где-то около Нью-Джерси. Кто-то заметил его и его взяли в «Филадельфийские Орлы». Он был великолепен несмотря на то, что не мог все время отдавать игре. О том, что доктор, он помалкивал. Но это быстро всплыло бы, если бы не призыв в армию, как раз когда он становился знаменитым.
— И ты единственный здесь, кто знает об этом? — спросил Ловец.
— Парочка цветных знает кто он такой, но будут молчать, потому что он попросил их.
— Хорошо, — сказал Ловец. — И ты правда думаешь, что нам удастся его добыть?
— Конечно, — сказал Ястреб.
— Эй, минуточку, — вмешался Дюк. Знаю я вас, янки, чего вы там задумали. Вы эт-та, собираетесь притащить этого нигера и поселить его в Болоте? Так?
— Так, — подтвердил Ястреб.
— Хорошо, — сказал Дюк. — Если уж вы сможете жить с ним, то и я смогу. Дома все равно отмываться после житья с парочкой янки.
— Так как мы его сюда вытащим? — спросил Ловец.
— Проще простого, — сказал Ястреб. — Мы скажем Генри, что больше жить без нейрохирурга не можем. Если он на это не клюнет, скажем правду. В Генри тоже живет маленький корыстолюбец.
— Окей, — согласился Ловец. — Пошли его штурмовать.
— А этот Нигер в хорошей форме? — поинтересовался Дюк.
— Этому сукину сыну долго жрать пончики придется, чтоб из неё выйти. Уж среди наших-то его точно никто не остановит, — заверил Ястреб. — А еще вдобавок он классный парень.
Пять минут спустя, ввалившись без стука, хирурги прервали Генри Блэйка, который стоя на карачках увлеченно копался в армейском сундуке в поисках, затесавшихся среди носков и рубашек, личных документов.
— Упс, — сказал Ловец, когда Генри поднял на них взгляд. — Не туда попали. Это, наверное, какой-то синтоистский храм.
— Похоже на то, — сказал Ястреб. — Прости нас, о святой человек!
— Да бросьте кривляться, — сказал Генри, поднимаясь. — Чего вам, негодяи, надо?
— Выпить, — сказал Ловец.
— У вас и палатке хватает выпивки, — отпарировал Генри, пялясь на них. — Еще чего надо?
— Держи, — сказал Ловец, протягивая Генри скотч, пока Ястреб и Дюк наливали себе. — Расслабься.
— Генри, — начал Ястреб, — ты ведь не первый, кого застукали за религиозным возрождением. У нас тоже возрождение веры.
— Чего-чего? — начал Генри. — Какого…
— Генри, — сказал Ловец, — на нас снизошло озарение. Нам нужен нейрохирург.
— Точно, — подтвердил Дюк.
— Да вы, чо, сбрендили? — сказал Генри.
— И после всего, что мы сделали для армии, — сказал Ловец, — разве мы много просим?
— Пожалуйста, — сказал Ястреб, преклоняя колена перед Генри. — Пожалуйста, о Святой Отшельник, пошли нам нейрохирурга.
— Мы серьезно, — сказал Ловец.
— Ага, — сказал Дюк.
— Хорошо, — сказал Генри, все еще пялясь на них. — В чем тут подвох?