— А как?
— Да простейшей иллюзией. Покажу тебе.
Так мы, в общем, и жили, перескакивая с примитивных ученических заданий на сложные неотложные. А что делать?
Я хотела в тот же вечер слетать на островок, но когда шла из столовой в отделение, стоящая у окна неизвестная мне девочка из малявок первого отделения сказала в пространство:
— А на углу у ограды опять фургон стоит. И из него какая-то труба на гимназию смотрит.
Девочка посмотрела на меня выжидающе, и я не нашлась что ответить кроме как: «Спасибо». И решила, что сегодня, пожалуй, никуда лететь не стоит.
Снова начались усиленные занятия танцами, судорожные подготовки и репетиции для обязательных выступлений. Вылетать на остров стало совсем некогда — разве что по ночам, но Маруся, обвешанная колье и браслетами, не выказывала никаких признаков ухудшения самочувствия, и мы решили пока не летать. Тем более фургон с трубой меня смущал. Он появлялся то там, то тут, то выглядывал из переулков, и у меня было подозрение, что эти(кто бы они ни были) подтянули усиленную аппаратуру.
Поэтому прозрачное содержимое шкатулки с двойным дном было полностью обработано и потихоньку набирало ману, лёжа в нижнем ящике Марусиного комода. Мы тем временем решали сложную стратегическую задачу: следует ли, в свете последних событий, возвращать Голицыным их драгоценности немедленно или же повременить до оговорённого срока? И не будет ли преждевременный возврат расценен как демарш и оскорбление? Приобрести врагов в лице такого клана никому из нас точно не хотелось бы.
Решили пока не отдавать. Более того, Марусиными драгоценностями тоже решили пока не светить. Почему-то это казалось Марусе правильным, а я не видела смысла спорить с интуицией инквизитора.
За три недели я закончила портрет Бирюковой и попросила Агриппину позвонить самому заказчику. Портрет был вынесен в директорскую, куда и явился бывший купец.
Он так долго, молча и совершенно неподвижно стоял перед картиной, что классная дама с директрисой начали тревожно переглядываться. Наконец Бирюков вынул из нагрудного кармана платок и промокнул глаза.
Честно говоря, я не думала, что он способен на проявление таких чувств.
Бирюков развернулся и проникновенно склонил передо мной голову:
— Благодарю вас!
За его спиной стоящая вполоборота молодая женщина, мягко улыбаясь, собиралась выйти из полумрака помещения в дверной проём, за которым угадывалась веранда в сад, залитый ослепительным светом.
13. НЕВНЯТНЫЕ ПРАЗДНИКИ
ШИФРОВАЛЬЩИЦЫ
Теперь за нами усиленно следили — это было очевидно. Более того, просто так подходить к просителям, выстраивавшимся у ограды, тоже не получалось. Смущающийся Степаныч просил всех приходить в воскресенье, на молитву. Но люди не уходили. Они просто переходили на дальнюю сторону улицы и стояли, в надежде на чудо. Обязательно находился кто-нибудь усердный с молитвенником, который читал или пел, и прочие пристраивались к нему.
Мы с Марусей не унывали, и каждый день использовали как повод лишний раз потренироваться — мне и ей. Она всё более уверенно поддерживала наведённые мной иллюзии, а я, помимо прочего, тщательно высчитывала и корректировала общий баланс, чтобы не засветиться в поле чувствительности фургона с трубой. После чего я направлялась через проходную, в обход ограды, осматривала больных, детям подправляла ситуацию контактно, прикладывая руку ко лбу, например. И всем терпеливым раскладывала в ладошки свои браслетики. Повязывать в этом случае они уж должны были сами, но люди всё равно были рады.
На обратном пути мне всё время хотелось плюнуть в стоящий на углу фургончик или начертить мелом на борту что-нибудь обидное, типа «ДУРАК!», но я сдерживалась.
По воскресеньям картина повторялась с той лишь разницей, что пока шёл молебен, я проходила вдоль рядов и делала всё то же самое в гимназическом дворе. Следящий фургон в это время обязательно стоял напротив. Ждал моей ошибки.
ОСОБЕННЫЕ ПОДАРКИ НА РОЖДЕСТВО
Вопреки моим ожиданиям, никаких заказчиков картин больше не появилось — не знаю, то ли неизвестная контора сработала, то ли наша дирекция (типа не положено или уж как, не знаю). Подобное безрыбье несколько умерило мой энтузиазм, и я снова начала размышлять об иных способах приобретения нужных мне камней, кроме банальной покупки. Пока ничего умного не придумалось.
Зато к Рождеству у меня было готово пять небольших солнечных пейзажей — по числу предполагаемых мной высочайших спален. Потому что, когда кто-то из членов императорской семьи намекает, что ему хотелось бы заполучить ваше творение, вы не будете этим пренебрегать. Кроме того, мною, если уж подходить с меркантильной точки зрения, была даже получен своеобразный аванс — в виде брошки. Для более точной оценки стоило всё же заглянуть в ювелирный магазин, но даже если взять за точку отсчёта, что за одну аукционную картину я могла бы получить максимум камешек с ноготок мизинца, то в одном только брошечном цветке их был десяток, не считая целой россыпи мелких. Мало того, что вещь дорогая, так ещё и накопитель замечательный, я оценила. Совесть надо иметь, правильно?
Короче, я нарисовала пейзажи и пошла к директрисе. Так и так, говорю, Надежда Генриховна, великая княжна София просила меня — ну и далее по тексту. Вот я и нарисовала. А теперь мне рамочки нужны, а то как-то не комильфо лысые картинки дарить.
Директриса как услышала, чуть в обморок не упала. Как так, такие дела, а она не в курсе⁈ Давай паниковать, метаться, мол, сейчас же помчимся, купим лучшие!
Я как представила, чего она в порыве верноподданнического вдохновения может напокупать, говорю:
— Надежда Генриховна, а нельзя ли мне с кем-нибудь съездить и лично рамочки подобрать, чтобы полная гармония была?
Чтоб вы понимали, этот случай Надежда Генриховна явно не относила к рядовым и поехала со мной лично. В магазине наша мать-настоятельница пережила острый приступ борьбы элегантности и помпезности, но не без моей помощи элегантность победила.
Картины были оформлены, упакованы и отосланы в качестве подарка к Рождеству от моего имени (в сопровождении рекомендательного письма от заведения, с благодарностями за высочайшее внимание и т.д.).
В ответ, перед самым Рождеством, от великой княжны Софии пришёл ответ: рождественская открытка ручной работы с благодарностью, поздравлениями и прикреплённым официальным приглашением (на меня и Марусю) погостить в черноморском императорском поместье текущим летом или в любое удобное для нас время. Кроме того княжна передавала мне ещё одну брошку — пару к первой, только теперь не с рубиновым, а с сапфировым цветком.
Благодарность я сочла совершенно королевской и поставила обе брошки на зарядку — как ни крути, а после риталида это единственные лично мои мощные аккумуляторы, которыми я могу распоряжаться как душа пожелает.
БАЛЫ РОЖДЕСТВЕНСКИХ КАНИКУЛ
К Рождеству готовились ещё усерднее, чем к императрицыному дню рождения, снова сдавали всякое для благотворительного аукциона (хвала небесам, в этот раз нас избавили и от участия в распродажах, и от благотворительных танцев — должно быть, господа толстые кошельки поняли, что благотворительность «просто так» куда лучше благотворительности с тремя часами принудительного вальсирования). Наряжали ёлки, расставленные по спальням. Рисовали открыточки.
Помимо всего прочего, благодарные излеченные неожиданно нанесли мне столько гостинцев, что я в ужас пришла. Если я всё это съем, точно стану непроходящим в двери упитанным бегемотиком. Поэтому я попросила начальство, чтобы сладости отослали в тот сиротский приют, которому мы как раз и собирали «на вспомоществование». Пусть порадуются девчонки.
На праздничный вечер собирались по высшему разряду, словно гимназию должна была посетить императорская семья полным составом. Мы с Марусей надели взятые в долг украшения — все же знают, что мы их взяли, смысл стесняться? Я боялась, что одного колье Марусе не хватит.