Буквально следом за медсестрой явилась раздатчица, без тележки, зато с подносом, накрытым полотенцем.
— Обед? — как будто спросила она меня.
— Ого, надо же, а сколько времени?
— Уже половина первого.
— Да входите же, — я подвинула рисунки, освобождая место для подноса.
— Вы как покушаете, синюю кнопочку нажмите, я за посудой прибегу. Или если что не так с едой или добавочки захотите — жмите тоже.
— Понятно, спасибо.
— Приятного вам аппетита! — и эта тоже деревянно поклонилась, прежде чем уйти.
Сферы небесные, чего им такого этот доктор наговорил?
Я сняла с подноса полотенце. Что-то не верится мне, что это стандартный местный обед. Во-первых, посуда из алюминиевой превратилась в расписную фарфоровую. Во-вторых, если вчерашний ужин и сегодняшний завтрак были нарочито простыми (хотя всё было вполне приемлемо и сытно), то этот обед явно претендовал на изысканность. Вон, хлебушек на выбор — чёрный, белый, и не кубик масла поверх, а ровненько намазано, да ещё и листиками зелени украшено. Салатики в мелких вазочках, соусы в чашечках, тарелки накрыты специальными крышками под вид серебряных… Стальные, конечно! Уж маг-то слышит, как металл звучит. Но с претензией на аристократизм.
Может, это самого д о ктора Павла Валерьевича набор?
Ладно, пусть меня внезапно начали считать хоть потерянной принцессой — пофиг, зато жизнь приобрела более приятные черты.
Пока ела суп, раздумывала. Передо мной отчётливо маячила перспектива императорской гимназии. Причём, женской. До сих пор я училась в общей школе для мальчиков и девочек, потом Баграр грозился отправить меня в училище — тоже общее, а тут, видать, повсеместное раздельное обучение.
Хорошо это или плохо? В смысле, не разделение, а сам факт определения в гимназию? Меня несколько нервировала идея на четыре года попасть в зависимость к неким чужим людям. Можно было ведь дождаться документов, забрать их и тихонько уйти.
С другой стороны — где в этом случае жить? Судорожно соображать, чем заработать? Воровать мне претило, да и недостойно это не просто дворянского звания, а вообще — представителя любого разумного вида. А на дворе зима приближается. Вон, листья с клёнов полетели. Пристроиться в каком-нибудь богатом многолюдном доме, накинуть невидимость и жить как призрак, потихоньку питаясь с общего стола? А мыться? Этак меня по запаху вычислять начнут, как-то фу. Да и не поговоришь ни с кем, тоже перспектива так себе.
Постоянно головы людям морочить? Опять же надоедает. Да и мо́рок этот — он же как враньё. Беспрерывно запоминать надо, что кому и как наморочил. А ну как эти люди встретятся да поговорят? Или выветрится морок, а человек остаточно запомнит что, да разбираться полезет? Неприятности могут быть. Как говорится: всех не заморочишь. Да и не моё это — ну, не люблю. В крайнем случае — да, а без надобности…
Вот придёт доктор с новостями, посмотрим, когда он будет, этот крайний случай.
АВАНТЮРА
Павел Валерьевич явился к пяти часам. К этому времени я дорисовала свою форель, успела обнаружить, что в санузле моей комнаты кроме туалета также имелся душ (более комфортный и просторный, ура!), а в нём бутылочка с шампунем (ещё раз ура!), превратила часть поверхности моего рисовального подноса в зеркальную и, глядя в него, экспериментировала с магической укладкой причёски. Волосы у меня длинные, коса почти до колена. Всегда хотелось что-нибудь эдакое вычурное попробовать, но вечно не хватало чего? Правильно, маны. Зато теперь я уж отвела душу с экспериментами!
А! В промежутке было ещё чаепитие под названием полдник — чай со сливками и ватрушки.
А потом пошли новости. Сперва за дверью стало шумно, и я поспешила закончить со своими косичками, быстро собрав все в пушистую шишку на затылке. Почти сразу деликатно постучали.
— Да, войдите!
Дверь распахнулась, и в комнату вошли два парня, похожие на дворников: в чёрных рабочих комбинезонах, серых фартуках и фуражках с овальными кокардами, с полными руками пакетов.
— У шкафа поставьте! — из-за их спин распорядился доктор, вручил им по монете (за переноску, должно быть). Мужики отнекивались, но монеты взяли.
Доктор со слегка горящими глазами вбежал в палату:
— Мария Баграровна, у меня для вас информация! — доктор с видом заговорщика выглянул в коридор и прикрыл за собой дверь.
Что-то мне не очень его болезненный энтузиазм нравится. Нездоровая фигня какая-то.
Я села на кровать, оставив ему стул:
— Садитесь, доктор. Рассказывайте.